Алая королева

Оглавление

И они полностью правы. В прошлом месяце я наблюдала за боем стрижа с телекином. Хотя стриж передвигался со скоростью молнии, телекин, не теряя хладнокровия, остановил его одной силой своего духа. Не двигаясь, он поднял стрижа над землей. Я видела, как телекин начал душить противника своими невидимыми путами. Когда лицо стрижа посинело, телекину присудили победу. Килорн был очень доволен, так как он ставил на телекина.

— Леди и джентльмены! Серебряные и красные! Добро пожаловать на Первую пятницу! Сегодня мы узнаем имена победителей августа.

Громогласное приветствие ведущего разносилось эхом над ареной, отражаясь от стен. В его голосе звучала едва скрываемая тоска, и я не могла винить его за это чувство.

Когда-то давным-давно подобного рода зрелища были не соревнованиями, а видом приведения в исполнение смертного приговора. Арестантов и врагов государства привозили в столичный град Археон и убивали на глазах у венценосного серебряного. Судя по всему, серебряным эта затея так понравилась, что они решили устраивать соревнования. Теперь главным стало не убийство, а увеселение. Зрелища стали называть турнирами. Постепенно они распространились на другие города, на другие арены и на более широкую аудиторию. Понемногу на турниры начали допускать красных, выделяя им дешевые места. Прошло немного времени, и серебряные понастроили арены везде, где только могли, даже в таком захудалом поселке, как Сваи. Со временем посещение боев из поощрения превратилось в неприятную обязанность. Мой брат Шейд говорил, что в городах, в которых построили арены, замечено было ощутимое снижение преступности в среде красных. Даже бунтовать стали меньше. Теперь серебряным не приходилось прибегать к публичным казням, легионерам и стражникам. Два бойца на арене пугали нас ничуть не меньше.

Сегодня оба бойца были, что называется, как на подбор. Первым на белый песок арены вышел Кантос Каррос, серебряный из Портовой Гавани с востока. Я с первого взгляда определила, что он сильнорукий. На видеоэкране красовался истинный воин: руки похожи на два ствола дерева — жилистые, напряженные, с набухшими венами. Когда он улыбнулся, я заметила, что большинство его зубов либо вообще выбиты, либо поломаны. Быть может, он подрался со своей собственной зубной щеткой, когда еще был маленьким мальчиком.

Килорн и сидящие рядом с нами односельчане приветствовали его восторженными криками. Стражник в качестве поощрения бросил буханку хлеба в направлении самого громкого. Слева от меня другой стражник протянул ярко-желтую бумажку визжащему от восторга ребенку. Электробумага. Пополнение скудного рациона. Они всё делают для того, чтобы мы восторженно кричали, чтобы восхищались, чтобы смотрели на бои вне зависимости от того, хотим мы этого или нет.

— Молодцы! Кричите громче! Пусть боец вас слышит! — стараясь придать голосу хотя бы видимость воодушевления, заявил ведущий. — А теперь позвольте представить его противника: Самсон Мерандус из самой столицы.

Наверняка второй сын второго сына, пытающийся стать известным благодаря арене. По сравнению с клубком мускулов, которому придали некое подобие человека, Мерандус выглядел бледно и, я бы даже сказала, жалко. Впрочем, вороненая сталь полированных доспехов блестела на солнце, да и держался он на удивление спокойно, хотя волноваться было о чем…

Фамилию Мерандус я уже где-то слышала. И ничего удивительного в этом не было. Многие серебряные происходили из известных родов, насчитывающих многие десятки членов. Рода эти звались домами. Наше поселение располагалось в Главной Долине. Управлялся этот район домом Уэлле, хотя за всю свою жизнь я ни разу не видела в лицо губернатора Уэлле. В наших краях он бывал не чаще раза, может, двух за год и ни разу не снизошел до того, чтобы заглянуть хотя бы в одно поселение красных. Однажды я видела речное судно губернатора, изящное, украшенное зелеными и золотистыми флажками. Он, вообще-то, зеленый. По мере того как мимо нашего поселения проплывал губернатор, деревья по берегам реки расцветали, а из земли на глазах вырастали цветы. Это было очень красиво до тех пор, пока один мальчишка, из старших, не принялся швырять в судно губернатора камни. Они, не причинив ни малейшего ущерба, плюхнулись в воду, но мальчишку все равно забрали.

— Победит сильнорукий. Уверена в этом.

Килорн, хмурясь, разглядывал низкорослого бойца.

— Никогда нельзя быть уверенным на все сто. Интересно, в чем сила этого Самсона…

— Все равно он проиграет, — язвительно хмыкнула я, поудобнее устраиваясь на бетоне.

Над ареной разнесся звук гонга. Многие поднялись на ноги, желая все получше разглядеть, но я осталась сидеть на месте, стараясь выглядеть вполне спокойной и безучастной, хотя все в моей душе кипело от злости и обиды.

«Мы для вас боги», — эхом пронеслось в моей голове.

— Бойцы — на позиции.

Противники встали на противоположных точках. Огнестрельное оружие запрещено. Кантос вытащил из ножен короткий, с широким лезвием меч. У меня закралось подозрение, что на самом деле оружие ему не нужно. Самсон вообще не взялся за оружие. Пальцы его опущенных рук едва уловимо подергивались.

Воздух над ареной задрожал от низкого жужжания. Ненавижу этот звук. Вибрация отдавалась у меня в зубах, в костях тела. Казалось, вот-вот что-то внутри меня не выдержит. А потом звук резко оборвался и послышался удар гонга. Началось. Я облегченно вздохнула.

Видимо, скоро прольется кровь. Кантос, подобно дикому быку, устремился вперед, меся ногами песок. Самсон попытался увернуться, нырнув у противника под рукой, но сильнорукий оказался ловчее. Схватив Самсона за ногу, он отшвырнул его в сторону легко, словно мешок, набитый перьями. Рев зрителей заглушил крик боли Самсона, когда он ударился спиной о бетонное ограждение арены. Черты лица бойца явственно исказились. Прежде чем он поднялся на ноги, к нему подбежал Кантос и, подняв противника над головой, швырнул наземь. Самсон рухнул в песок бесформенной кучей. Казалось, он переломал себе все кости, но потом бойцу каким-то чудом удалось подняться на ноги.