Создатель звезд

Оглавление

Пытаясь проникнуть за грань формального сходства их духа с нашим, дававшего нам доступ к этим птичьим стаям, мы с трудом научились видеть миллионом глаз сразу, ощущать фактуру воздуха миллионом крыльев. Мы научились понимать сложные ароматы оголенной отливом земли, болот и огромных возделываемых территорий, орошаемых приливами дважды в сутки. Мы восхищались гигантскими турбинами, вращавшимися под действием приливов и отливов, и системой электрического грузового транспорта. Мы узнали, что леса высоких бетонных пиков или минаретов, а также платформы на длинных сваях, которые строились в наименее затапливаемых местностях, были не чем иным, как яслями, где воспитывались отпрыски, пока не научатся летать.

Мало-помалу мы научились понимать образ мышления этих странных созданий, столь разительно отличавшийся от привычного нам в деталях, но в целом такой же. Мое повествование ограничено, и мне не стоит даже пытаться нарисовать невообразимую сложность самого развитого из таких миров. Столько всего еще нужно рассказать. Скажу только, что, поскольку сама индивидуальность этих стай была более расплывчатой, чем человеческая, ее, как правило, хуже понимали и больше ценили. Самым страшным для них было физическое и умственное разрушение. Как следствие, во всех их культурах был очень силен идеал целеустремленной личности. С другой стороны, опасность того, что личность одной стаи будет физически нарушена соседями, вроде того, как одна радиостанция может создавать помехи для другой, заставляла их, в отличие от нас, остерегаться соседей, боясь растворить в них свою личность. Но благодаря тому, что от этой опасности вполне эффективно защищались, идеал мирового сообщества развился без всякой борьбы не на жизнь а на смерть с мистическим племенным укладом, так хорошо знакомой нам. Вместо этого была борьба между индивидуализмом и сдвоенным идеалом всемирного сообщества и всемирного разума.

Во время нашего визита как раз набирал обороты всемирный конфликт между этими двумя позициями. Индивидуалисты были сильнее в одном полушарии, уничтожали всех глобалистов и копили силы для захвата второго полушария. В последнем доминировали глобалисты, причем не с помощью оружия, а путем так называемого радиооблучения. Доминирующая «партия» оказывала влияние на непокорных своим излучением. Все противники либо морально разлагались под действием радиооблучения, либо целиком поглощались общественной радиосистемой.

Последовавшая за этим война была для нас удивительнейшей. Индивидуалисты использовали артиллерию и ядовитый газ. Глобалисты пользовались в основном радиоволнами, которым владели, в отличие от противника, в совершенстве. Радиовоздействие оказалась настолько эффективным, что индивидуалисты оказались поглощены глобалистами еще до того, как успели нанести сколько-нибудь существенный урон врагу. Их индивидуальность испарилась. Поглощение производилось либо путем уничтожения отдельных «птичек», входивших в состав «тел» индивидуалистов, либо путем переформирования в новые стаи, лояльные глобалистам.

Мы потеряли контакт с этой расой вскоре после поражения индивидуалистов – поскольку оказались неспособны воспринимать события и социальные проблемы мирового разума. Лишь на значительно более поздней стадии нашего путешествия мы вновь посетили эту расу.

Другим мирам, тоже населенным разумными птичьими стаями, повезло меньше. Большинство из них по той или иной причине погибли. Во многих стрессы индивидуализации и нестабильность социума приводили к эпидемии безумия или дезинтеграции личности в полчище инстинктивных животных, которые мириадами становились жертвами стихии или хищников – и вот уже сцена свободна, чтобы какой-нибудь червяк или амеба попытались унаследовать планету и начать тернистый путь к цивилизации.

Нам встречались и иные виды составных существ. Например, очень большие и сухие планеты нередко бывали заселены разумными роями насекомых, поскольку ни одно живое существо размером больше жука не могло на таких планетах передвигаться, а летать могли только создания размером не больше муравья. В таких роях микроскопический мозг каждого «насекомого» выполнял свою отдельную микроскопическую функцию внутри группы, почти как муравьи в муравейнике: одни отвечают за строительство, другие – за оборону, третьи – за размножение и так далее. Все составляющие структурные единицы были подвижны, но каждый класс единиц выполнял свою «нейрологическую» функцию в жизнедеятельности роя. Фактически, каждая единица была аналогом отдельной клетки нервной системы.

В таких мирах, как и в случае с птичьими стаями, нам приходилось долго привыкать к объединенному ощущению множества составных частей. Бесчисленными членистыми ногами мы ползли по лилипутским бетонным проходам, бесчисленными щупальцами принимали участие в смутных технических и аграрных действиях или управляли игрушечными корабликами на каналах и озерах этих плоских миров. Бесчисленными фасеточными глазами осматривали поля похожей на мох растительности или изучали звезды через крошечные теле– и спектроскопы.

И так идеально была организована жизнь этих наделенных разумом полчищ насекомых, что вся промышленная и сельскохозяйственная деятельность осуществлялась с позиции этого разума на бессознательном уровне, как пищеварение у человека. Сами инсектоиды выполняли эти работы сознательно, хотя и не понимая их значения; но коллективный разум утратил способность их контролировать, а занимался он почти всецело делами, требовавшими объединенного сознательного контроля – фактически, всеми видами практических и теоретических разработок, естественными и духовными науками.