|
Оценить:
|
Десерт для серийного убийцы
2
– Серега, насколько я понимаю, отставному майору спецназа ГРУ положено знать если не все, то многое из такого, что простым смертным может совсем не понадобиться в жизни… – он уселся в кресло для клиентов, сразу став ниже ростом и совсем не похожим на начальника.
– Предположим, – я пока не понимал, к чему он клонит.
– У меня вот, представь себе, возникли проблемы дома. Внучке принесли ежа – подарили, чтоб им самим, этим дарителям, ежовой щетиной поизрасти… А он не хочет ничего есть. И вообще из-под кровати не выбирается. Только ночью чуть-чуть потопчется по комнате – и назад. Даже молоко не пьет. Может, болеет?
Вопрос, надо сказать, достойный моей нынешней должности! Но и честь мундира отставного спецназовца поддержать хочется.
– А это еж или ежиха? – хитро спросил я в соответствии с этим скромным желанием.
– А кто ж их разберет? – озадачился Лева и стал чем-то отдаленно похож на роденовского «Мыслителя».
Здесь он, голубчик, и попался, потому как я слышал, что только еж может отличить ежа от ежихи.
– Вот узнай, а потом приходи, поговорим…
– А где узнать?
– Ты, похоже, пенсию свою ментовскую не заслужил, если меня об этом спрашиваешь. Тоже мне, розыскник…
Вот так – красиво и категорично. И пусть сам разбирается с этими колючками. Я же в доме, кроме кошек, никого сроду и не держал.
– Ладно, – Лева, похоже, расстроился. – Да, к тебе сейчас клиент подойдет. Я его на тебя «расписал», чтобы у тебя пролежней на спине не образовалось… Он сейчас в бухгалтерии. Аванс оплачивает.
И шеф ушел.
Надо же так… Нехорошо получилось. Человек ко мне – со всей душой, даже работу, а следовательно, и дополнительный заработок подогнал, а я его чуть ли не матом…
В дверь поскреблись. Я догадался, что это не ежик Левы Иванова, и пригласил:
– Да-да. Войдите, – и включил диктофон.
Клиент оказался молодым человеком лет двадцати пяти – двадцати восьми. Вот его портрет: подслеповатые глаза за толстыми стеклами очков избегают смотреть прямо, но это, как мне показалось, не от нечестности, а от неуверенности в себе. А в целом – ничуть не примечательное лицо. И ничего не выражающее, кроме той же неуверенности. Однако, при всей невзрачности, лицо запоминающееся.
– Здравствуйте. Меня к вам направили. Моя фамилия Осоченко, – и он протянул мне корешок от приходного бухгалтерского ордера.
Я показал рукой на кресло и взял корешок. Каждое дело обычно начинается именно с этой невзрачной бумажки, которую следует просмотреть и вернуть клиенту. А потом отрабатывать оплаченную им сумму. Как правило, отработка эта бывает довольно нудной. Чаще всего в детективное агентство обращаются люди с просьбой собрать сведения или о конкуренте, или о предполагаемом компаньоне – чтобы не обжечься в каком-то деле.
– Итак?
– А я уже вкратце рассказывал вашему директору… – начал он, словно школьник, не выполнивший домашнее задание.
– А теперь расскажите мне подробнее, – перебил я. – И смелее, молодой человек. Сегодня я сыт и клиентов съедать не собираюсь.
Терпеть не могу, когда мямлят.
– Вчера убили моего друга… – и долгая пауза.
Неужели не мог отрепетировать свою вступительную речь перед тем, как сюда прийти?
– Милиция что говорит?
– Ничего пока.
– Где убили?
– Дома.
– Убийца?
– Вот в этом-то все и дело…
Теперь и ежику понятно. Тому самому, который у Левы Иванова молоко пить не желает. Просто – все по полочкам разложено. Оказывается, дело в убийце. Послушаем дальше – может, и еще что новое узнаем?
– Понимаете, он сам редко кололся, а жену колоться заставлял…
– Убийца?
– Нет, убитый. Нравилось ему смотреть, как Санька «плавает» от укола. Так и позавчера вечером было. А вчера утром она пришла в себя после дозы… Сидит в кресле, в руках – пистолет… А на полу – Валентин валяется. С простреленной головой. Сама она ничего не помнит.
Опять долгая пауза.
– А дальше? – вынужденно подогнал его я.
– Она пошла в милицию. У них райотдел – рядом, через дорогу. И сказала, что мужа убила. Ее арестовали.
Теперь я паузу поддержал. Мое скудоумие – что сделаешь, от природы я такой! – не позволило мне сразу сообразить, чего же хочет от меня настойчивый посетитель в таком ясном деле.
– Санька не могла это сделать, – сказал Осоченко наконец, словно Рубикон перешел.
Вот так. Теперь все ясно. Или почти все…
– Вас как зовут? – спросил я.
– Осоченко.
– А имени у вас нет?
– Есть. Гоша, – он покраснел и опять отвел глаза. Ресницы его при этом замигали так часто, словно в глаз бревно ветром занесло.
Должно быть, не любит свое имя.
А у меня, кстати сказать, уже включилось «зажигание», и проявилась просто необыкновенная страсть к работе. Я старался быть вежливым:
– Гоша, я понимаю, что вы по каким-то причинам переживаете случившееся, принимаете все это близко к сердцу. Но давайте сразу договоримся – вы заплатили деньги с определенной целью. Я пока не понимаю, с какой именно. Поставьте мне конкретную задачу, а потом я буду задавать вам вопросы. Так у нас разговор получится более членораздельный. Итак, чего вы хотите?
– Я хочу, чтобы вы доказали невиновность Саньки, – как ни странно, понял он все же мой вопрос. И даже сумел сказать фразу достаточно твердо.
– Но она сама призналась?
– Она ничего не помнит. Она же была под кайфом…
– Хорошо. А откуда у вас уверенность, что она не могла этого сделать?
Теперь клиент задумался на пару минут.
– Я их очень хорошо знаю. Знал, то есть… Его – знал, ее – знаю… – он явно запутался во временных окончаниях. – Мы в одном классе учились и до сих пор дружим. Дружили, то есть… Она любила его…
