|
Оценить:
|
Святки в Италии
2
Тогда она стала ласкаться к нему: «Meino, дорогой, возьми меня тоже на cottio. Я так давно не была на улице! Я совсем забыла, что послезавтра Рождество».
Он ответил: «Ты с ума сошла, Нина. Теперь холодно, а ты… нездорова».
Когда он запнулся, она так печально посмотрела на него, что мне стало больно внутри, покачала головой и повторила: «Возьми меня с собой, Meino mio!»
Он отвернулся и сказал: «A sora Nanna?»
Тогда Нинетта закричала: «Тетя, тетя, я пойду к Meo на ужин. Вы ведь будете у sor'ы Реджины, и мне скучно оставаться одной».
Тетка заворчала немного и сказала: «Ступай».
Нинетта закуталась в платок, взяла меня, и мы вышли, а через несколько минут были в квартире Meo. У него оказались три маленьких брата и мать, и все они жили в одной комнате, совсем небольшой.
Meo посадил Нинетту в углу, а сам подошел к матери. Нинетта не очень теребила меня, так что я слышала разговор Meo и его мамы.
Он сказал:
«Сегодня я заработал семнадцать сольди. А ты?»
«Я тридцать сольди».
«А bambini?»
Я очень удивилась, услышав, что эти мальчики — старшему было лет семь — зарабатывают деньги.
Мать вздохнула и ответила: «Старшие принесли по одиннадцати сольди, а Пьерино поймал pizzardone, привел его сюда и сказал, что, если еще раз увидит моих детей продающими спички без патента, то мне достанется».
После этого мать сказала: «Всего есть четыре лиры пятнадцать сольди. Слушайте, дети, если мы купим capitone , то потом нам целую неделю придется есть „хлеб со слюною“ — pane o sputo».
Мео отвернулся, а остальные три мальчика начали плакать и кричать так, что у меня закружилось в голове. Маленький Пьерино лег на стол, начал бить по доске каблуками и повторял во все горло: «Я хочу capitone! Я хочу capitone!»
Мать зажала уши и закричала хриплым голосом: «Zitto, zitto , Мео купит вам capitone!»
Тогда Мео отозвал ее в сторону и сказал: «Пусть их, мама. Я, верно, завтра получу лиры две от тех, кто потерял вот эту куклу. — Он показал матери меня и добавил, почему-то смотря ей прямо в глаза: — Я ее нашел на via Sistina».
Мать тоже посмотрела ему прямо в глаза, потом посмотрела на меня и сказала: «Не испорть ее, Нинетта». Потом она опять обратилась к Мео: «Ну, тебе пора. Cottio скоро начнется. Только купи хорошего capitone. Бедные мои дети, надо же вам, в самом деле, хоть раз в году сытно и вкусно поесть!»
* * *
— На улице Нинетта куталась в два платка и прижимала меня к себе. Я высунула голову и слушала, но они молчали. Только один раз Мео сказал: «Мы оба сумасшедшие. Дует трамонтана , а я веду тебя на piazza del Cerchio!»
Она ответила: «Но на улице ведь так хорошо! И мне тепло, Мео, право, тепло».
Мы прошли мимо огромной ямы, большой, как piazza Colonna, и оттуда подымались какие-то столбы, камни и стены…
— Это- Foro Romano, — вставила Нерина.
— …Мы его прошли, и я увидела толпу, услышала шум и крики и почувствовала невыносимый запах рыбы. Торговцы ужасно громко выкликали названия рыбы, и чаще всего слышалось: Capitoni! Capitoni! Capitoni! — Это и был cottio, рыбный рынок.
— Да, — опять прервала Нерина, — я знаю, такой рынок устраивается перед каждым Рождеством. И у нас вчера вечером тоже был к ужину capitoni. Но рассказывай дальше, Гуальберта, я больше не буду тебя прерывать.
Гуальберта снова заговорила:
— Я не люблю шума и толпы, и потому я спряталась под платками Нинетты. Там, как в темнице, я пробыла очень долго, и под конец Нинетта начала страшно кашлять. Когда я почувствовала, что мы ушли с cottio, я снова выставила голову. Нинетта, хрипя, сказала Мео: «Идем скорее домой, мне очень больно в груди, когда я кашляю». Мео смотрел на нее так, как будто она была его сестра, и повторил несколько раз: «Мадонна! Зачем я взял тебя с собою, я сумасшедший?!»
Когда мы вошли в ту улицу, Мео дал ей в руки сверток с рыбой, а сам взял Нинетту на руки и понес нас наверх, в комнату соры Нанны. Но соры Нанны не было. Мео уложил Нинетту на кровать — если бы ты видела эту кровать! — и Нинетта все кашляла так, как будто у нее рвалось в горле. Мео хотел позвать сору Нанну, но девочка не соглашалась и уверяла его, что это пройдет. Она прибавила: «Только вернись ко мне и не отнимай у меня сегодня куклу».
Мео взял рыбу и побежал домой. А через несколько минут Нинетта — она была горячая-горячая — сделалась такой странной и стала говорить такие непонятные вещи, что я едва не обмерла со страха. Она начала бредить.
Мео пришел и, увидев это, бросился за своей матерью и сорой Нанной. Вся комната наполнилась соседками, а через полчаса пришел доктор. Обо мне тут совсем забыли, и кто-то бросил меня в угол. Я попала за сундук и лежала там, почти ничего не слыша и не двигаясь.
* * *
— Только на другой день обо мне вспомнили. Мать Мео вытащила меня и унесла к себе. Я успела рассмотреть Нинетту, которая лежала на своей постели и тихо хрипела.
Когда наступил вечер, пришел Мео. Он отдал матери свою выручку и сейчас же убежал к Нинетте.
Он вернулся не скоро и смотрел очень хмуро. Зато его братьям было весело. Они прыгали вокруг стола и пели:
Evviva il capitone, Abbasso il pizzardone!
Потом один из них закричал: «Мама, а ты забыла, что сегодня надо зажечь ceppo?»
Мать сказала: «Но у нас нет больше дров».
Тогда мальчишки снова начали хныкать. Мать вздохнула и одела уже было платок, но Мео встал и без шапки вышел из комнаты. Через десять минут он вернулся и принес большой кусок деревянной доски.
«О, — сказала мать ласковым голосом, — кто это дал тебе так много?»
А Мео коротко ответил: «Я украл это на стройке».
Потом он сел у стола и больше не двигался.
Мальчики положили доску в камин, обернули ее старой газетой и зажгли. Когда она наконец разгорелась, они запрыгали перед огнем, греясь и крича:
