|
Оценить:
|
Достойный любви
9
Встретившись друг с другом глазами, они смутились. Сара подошла к сыну.
— Ну об этом судить еще рановато.
Затаив дыхание, Нат любовался ее заспанным румяным лицом и спутанными волосами.
— Чушь! К четырем годам он уже научится читать.
Сара невольно поежилась под его восторженным взглядом. Оставаться равнодушной было невозможно.
— Где это ты так наловчился управляться с младенцами? Обычно мужчины боятся до них дотронуться. А ты берешь его на руки без всякого страха…
Нат откинулся на спинку стула.
— Дело в том, что мой младший братишка Брэд родился дома. Маме он тяжело достался. Она долго не могла прийти в себя после родов, а отец был ей не помощник. Пришлось мне, десятилетнему мальчишке, стать Брэду нянькой.
— Наверное, тебе нелегко пришлось…
— Еще бы. Считай, в десять лет мое детство кончилось.
— А я никогда не знала своего отца, — робко призналась Сара. — Он расстался с матерью, когда она забеременела, не хотел ответственности. Отчасти это понятно — им тогда было всего по семнадцать.
— Но ты как-то говорила про отчима, — осторожно напомнил Нат.
— Она вышла за одного из клиентов фирмы, где служила секретаршей.
— Но тебе счастья это не принесло?
Никому и никогда она не рассказывала о своем детстве. Но вдруг ощутила потребность выложить все.
— Отчим всегда считал маму чем-то вроде украшения своего дома. Так было с самого начала. Цель его жизни — вскарабкаться как можно выше по служебной лестнице. Мама успешно ему в этом помогала — молодая, хорошенькая, сообразительная. К тому же за все время она не сказала ему ни слова поперек.
— А вы с ним ладили?
— Не очень… Все-таки я для него чужая, он не любил меня и не скрывал этого. А когда родились их общие дети, отчим просто перестал меня замечать.
Пока Сара говорила, Нат словно зачарованный смотрел на тонкий поясок ее халатика — ах как хотелось ему его развязать! От одного воспоминания о вчерашнем поцелуе с ним творилось нечто невообразимое. Но надо было сдерживаться.
— Ты созрела для завтрака?
Сара взглянула на часы.
— Однако… Надеюсь, ты не уморил себя голодом, дожидаясь, покуда моя светлость проснется?
Нат встал и легко поднял колыбельку вместе с Дэнни.
— Когда Дэнни около семи часов снова заснул, я перекусил.
— Не надо было этого делать! Я вполне могла встать и…
— А мне захотелось — и баста! Считай, что ты на каникулах. К тому же тебе надо отоспаться.
— Нат… И все-таки мне лучше уехать.
Но он уже нес малыша на кухню.
— Поговорим-ка об этом на сытый желудок, ладно?
В комнате Сара сделала обычную утреннюю гимнастику, почистила зубы, надела розовую хлопчатобумажную блузку, широкие брюки — и перевела дух. Никогда она не чувствовала себя такой слабой и нерешительной. Что ей предлагает Нат? Пока неясно. Да, их тянет друг к другу, вчерашний поцелуй тому порукой. Но что именно ему от нее надо? А ей от него? Кто бы знал…
Она вспомнила Джима, своего покойного мужа. Нет, никогда, даже в самое первое время, он не возбуждал в ней таких чувств, — возможно, потому, что его всегда заботило лишь собственное удовольствие, а не ее ощущения? В любви Джим признавал только то, что нравилось ему самому.
Ну, а каков в этом отношении Нат?
Нат… Внезапно ее ноздри защекотал восхитительный запах жареного бекона… Надо принимать решение. Как он нежен с нею, как заботлив! К ней еще никто так не относился. Она машинально взяла щетку и расчесала свои роскошные волосы. Потом медленно спустилась.
В глазах Ната Сара увидела откровенное мужское восхищение. А он еще заметил, что темные круги у нее под глазами исчезли и выглядит она отдохнувшей и… взволнованной.
Сара с улыбкой пощекотала пяточку Дэнни. Его колыбелька стояла прямо посередине стола.
— Давай скорее завтракать! Я голодна как волк!
Нат усмехнулся.
— Это хорошо. Сейчас все принесу.
— Ради бога, Нат! Я сама способна приготовить себе завтрак.
— Готовить на одного или на двоих — какая разница?
— Но ты уже поел…
— И не наелся!
Сара весело рассмеялась.
— Бьюсь об заклад, ты обжора и лакомка! Тебя не прокормишь!
— Так и мама всегда говорила, но я не верил. До тех самых пор, пока не стал сам покупать и готовить себе еду.
Сара тем временем отрезала два ломтика хлеба.
— Сейчас поем, потом постираю пеленки, простерилизую бутылочки…
Нат снял со сковороды бекон и положил аппетитные кусочки на бумажную салфетку, затем в упор поглядел на Сару.
— А потом?
Она замялась.
— Ведь жара продержится до конца недели… — настаивал он.
Сара отвернулась и достала из холодильника масло.
— Не знаю, удобно ли мне тут оставаться.
— Из-за вчерашнего?
— Отчасти. И потом… я не понимаю, что чувствую — и что с этим делать…
— Ты что-то чувствуешь ко мне?
Она молча кивнула. Нат широко и радостно улыбнулся.
— Приятная новость для меня.
— Ох, Нат!
— Ну, а если я пообещаю, что вчерашнее больше никогда не повторится?.. Если только ты сама не захочешь?..
Сара вертела в руках солонку.
— Мало ли чего я хочу… Думаю, ни мне, ни тебе не следует давать обещания, которые мы не сможем… или не захотим сдержать.
— Я привык держать слово, Сара.
Что-то в его голосе заставило ее поднять голову.
— Не знаю, не знаю, Нат…
Нат выключил газ — яичница была уже готова. Он подошел к Саре и взял ее за подбородок.
— А если я пообещаю держать себя в руках?
— А ты сможешь?
