Происшествие в Вистерия-Лодж

Оглавление

- Да.

- Мы все утро сегодня идем за вами по пятам.

- Вы, без сомнения, выследили его по телеграмме, - вставил Холмс.

- Совершенно верно, мистер Холмс. Мы взяли след на вокзале Черинг-кросс, на почте, и он вел сюда.

- Но почему вы меня разыскиваете? - спросил наш посетитель. - Что вам нужно?

- Нам нужно услышать от вас, мистер Скотт Экклз, о событиях, которые привели прошлой ночью к смерти мистера Алоизиуса Гарсии из Вистерия-Лодж, что неподалеку от Эшера.

Наш клиент привстал, глаза его широко раскрылись. Краска сбежала с его изумленного лица.

- К смерти? Вы хотите сказать, что он умер?

- Да, сэр, умер.

- Как это случилось? Несчастный случай?

- Убийство. Самое настоящее, чистой воды.

- О Господи! Это ужасно. Вы полагаете... Вы хотите сказать, что подозреваете меня?

- В кармане убитого обнаружено ваше письмо, из которого мы узнали, что вы намеревались провести прошлую ночь в его доме.

- Я так и сделал.

- О, в самом деле? Вы не отрицаете?

На свет Божий появился бланк официального полицейского.

Протокола.

- Подождите минутку, Грегсон, - сказал Шерлок Холмс. - Все, что вам нужно, это снять показания, так ведь?

- Да, и я должен предупредить мистера Скотта Экклза, что все, что он скажет, может быть использовано против него.

- Мистер Экклз как раз и собирался рассказать нам об этом деле, когда вы вошли. По-моему, Уотсон, бренди с содовой ему не повредит. Теперь, сэр, советую вам не обращать внимания на то, что ваша аудитория увеличилась, и изложить нам все, как вы бы сделали это, если бы вас не прервали.

Наш посетитель залпом выпил бренди, и лицо его снова порозовело. Подозрительно взглянув на полицейский протокол, он приступил к своему необычному повествованию.

- Я холостяк, - сказал он. - Человек я общительный, у меня много друзей. Среди них - семья удалившегося от дел пивовара по фамилии Мелвилл, живущая в имении Элбемерл-Машин в Кенсингтоне. За его столом я несколько недель назад свел знакомство с молодым человеком, которого звали Гарсия. Как я понял, он был испанцем и имел какое-то отношение к испанскому посольству. Он прекрасно говорил по-английски и отличался хорошими манерами; это был, наверное, самый красивый мужчина из всех, кого я встречал.

Каким-то образом у нас с этим молодым человеком завязалась самая настоящая дружба. Он, казалось, с самого начала проникся ко мне расположением, и не прошло и двух дней с момента нашего знакомства, как он навестил меня в моем доме в Ли. Слово за слово - и кончилось тем, что он пригласил меня погостить несколько дней у него в Вистерия-Лодж; это между Эшером и Окшоттом.

Вчера вечером я, выполняя свое обещание, отправился в Эшер.

Гарсия описывал мне свой дом. Он жил там с преданным слугой, соотечественником, который помогал ему во всем. Этот парень говорил по-английски и вел в доме все хозяйство. Еще Гарсия говорил, что у него прекрасный повар, полукровка, которого он подобрал во время своих странствий и который замечательно готовит. Помню, Гарсия заметил, что он не ожидал найти такой странный дом в самом сердце Серрея, и я согласился, хотя потом оказалось, что он намного более странный, чем я думал.

Я прибыл на место - это в двух милях к югу от Эшера. Дом интересен по архитектуре, стоит довольно далеко от дороги, к нему ведет извилистая подъездная аллея, обсаженная с двух сторон вечнозеленым кустарником. Это старинное ветхое здание, явно нуждающееся в ремонте. Когда мои вещи выгрузили на заросшую травой дорожку перед заляпанной выцветшей дверью, я засомневался, разумно ли поступил, отправившись к человеку, которого почти не знаю. Однако он сам открыл мне дверь и весьма сердечно меня приветствовал. Меня поручили заботам слуги, меланхоличного смуглого мужчины, который взял мой саквояж и проводил меня в отведенную мне спальню. Дом был какой-то мрачный. Ужинали мы наедине, и хотя хозяин изо всех сил старался меня развлечь, мысли его, казалось, все время блуждали где-то далеко, да и говорил он так бурно и невразумительно, что я с трудом его понимал. Он не переставая барабанил пальцами по столу, грыз ногти и выказывал другие признаки нервного возбуждения. Сам обед не был ни хорошо сервирован, ни хорошо приготовлен, а присутствие мрачного безмолвного слуги никак не способствовало оживлению обстановки. Могу заверить вас, что много раз в течение этого вечера меня посещала мысль, что надо изобрести какой-нибудь благовидный предлог и вернуться домой в Ли.

Мне вспоминается одна деталь, которая может иметь отношение к тому делу, которое вы, господа полицейские, расследуете. Тогда я не придал этому значения. Когда обед подошел к концу, слуга подал хозяину записку. Я заметил, что после этого тот стал еще более мрачен и дик, чем раньше. Он оставил попытки поддерживать разговор и сидел теперь, без передышки куря сигареты и погрузившись в собственные мысли, ни словом не обмолвился, о чем думает. Около одиннадцати я с радостью отправился спать. Через какое-то время Гарсия заглянул ко мне в комнату - я к тому времени уже погасил свет - и спросил, не звонил ли я. Я ответил, что нет. Он извинился, что побеспокоил меня в столь поздний час - было, как он сказал, около часа ночи. После этого я крепко заснул до утра.

Теперь подхожу к самой любопытной части моей истории. Когда я проснулся, было уже совсем светло. Взглянув на часы, я увидел, что уже около девяти утра. Я особо оговорил накануне, чтобы меня разбудили в восемь, и был очень удивлен такой забывчивостью. Вскочив, я позвонил слуге. Никакого отклика. Я снова и снова дергал шнур звонка. Результат был все тот же. Тогда я решил, что звонок сломан. Кое-как одевшись, я в отвратительном настроении поспешил вниз, чтобы попросить теплой воды для умывания. Представьте себе мое изумление, когда я обнаружил, что там никого нет. Я вышел в коридор и громко крикнул. Никто не отозвался. Тогда я обошел все комнаты. Нигде не было ни души. Вечером хозяин показывал мне, где его спальня. Я постучал в дверь. Ответа не было. Я повернул ручку и вошел. Комната была пуста, кровать - застелена. Гарсия исчез вместе с остальными. Все три иностранца - хозяин, лакей и повар - исчезли! Так окончился мой визит в Вистерия-Лодж.