Взрослая девочка

Оглавление

Джинсы плотно обтягивали стройные бедра, а тонкий узкий топик четко обрисовывал прелести взрослеющей девицы. Этого только не хватало — не ровен час, на нее польстится какой-нибудь беспринципный развратник! Жюль сердито фыркнул.

Пусть сам он не отличался строгими моральными устоями. Но он не был безответственным. Например, соблазнять малолеток — это не в его стиле. Партнерши Жюля были опытными женщинами, они прекрасно понимали, что их отношения никого ни к чему не обязывают и длятся лишь до тех пор, пока один из партнеров не увлечется кем-либо еще.

Он никогда не давал женщинам напрасных надежд, ничего не обещал и не скрывал своей привычки к непостоянству. Он не мог допустить даже мысли о том, чтобы увлечься невинной девицей и тем самым сломать ей жизнь, — Жюль отдавал себе отчет в том, что быстро охладеет к ней. Ведь на свете так много женщин с длинными ногами и аппетитными формами, а жизнь — одна.

Он вспомнил слова Сандрин о том, что ему пора жениться, и разозлился. Зажегся зеленый, и педаль газа чуть не ушла в пол под нажимом его ноги. Какая, к черту, жена? Это что, одно из адских наказаний — каждый день просыпаться в обществе одной и той же женщины, зная, что на всех остальных ему смотреть «не положено»?

Одри сидела рядом с ним, то глазея по сторонам, то откидываясь на спинку сиденья и блаженно щурясь. Она явно предвкушала сладкую жизнь, которая у нее теперь начнется. Жюль решил, что ему не мешает сразу развеять некоторые ее заблуждения.

— Знаешь, Одри, я считаю, что мне лучше объяснить тебе кое-что заранее, чтобы потом ты не была разочарована. Ты наверняка помнишь, как мы с тобой ходили в зоопарк, покупали мороженое, и считаешь, что теперь твоя жизнь превратится в праздник.

Одри удивленно воззрилась на Жюля.

— Но ведь ты уже не младенец и должна понимать, что жизнь — это не сплошная круговерть удовольствий и развлечений. Конечно, я буду о тебе заботиться. Это значит, что я прослежу, чтобы ты была обеспечена всем необходимым и получила нормальное образование.

При слове «образование» Одри поморщилась. Для нее это звучало как неудачная шутка. Между тем Жюльен продолжал:

— Мне доложили, что ты разузнавала, не можешь ли ты получить все свои деньги. Так вот, когда ты достигнешь совершеннолетия, мы с тобой обсудим, решишь ли ты оставить свой капитал в деле или захочешь забрать деньги и вложить их во что-либо другое. Подчеркиваю: вложить, а не спустить. Если тебе что-то понадобится, сразу говори об этом мне, и я куплю — если, конечно, сочту разумным. Это понятно?

Одри какое-то время молчала, шокированная тем, что только что услышала, и гневно смотрела на Жюля в упор. Даже сквозь остатки пудры было видно, что щеки ее пылают.

Наконец дар речи вернулся к ней.

— Какое ты имеешь право так со мной говорить? — Она с трудом удерживалась, чтобы не ввернуть пару словечек, принесенных еще из начальной школы. — Ты, сытый сынок благополучных родителей, да ты хоть представляешь, каково мне было? Тебя когда-нибудь унижали за то, что ты одет в старушечьи обноски? Травили целыми днями за то, что ты не так сидишь, не так ходишь, не так одеваешься и отвечаешь на вопросы? Меня ненавидели все вокруг! Надо было бежать, бежать немедленно! Я хотела уехать, и для этого мне нужны были деньги на билет. Бывало, тетушка даже запирала меня в сарае с крысами, если я делала что-то не так. Ты бы на моем месте не стучал в дверь и не орал, чтобы тебе открыли?

Слезы полились по ее щекам, размывая косметику, но Одри не замечала этого. Ей было все равно, как она выглядит. Кого она ждала, на кого уповала? Этого тупого самодовольного кретина, который думает, что ее главная проблема — это как бы выклянчить побольше конфет?

— Да, я позвонила в эту твою проклятую фирму, чтобы задать простой человеческий вопрос: могу ли я забрать МОИ деньги? — гневно продолжала она. — Деньги, которые означали для меня спасение, на которые я могла купить билет в другой мир. И что мне ответил твой чертов зам? Он посмеялся надо мной, как над ребенком, который просит у папы миллион франков, чтобы накупить шоколаду!

Жюль слушал ее, пораженный этим внезапным отпором. Ого, да девица, похоже, и правда не отличается покладистым характером! Он решил пока не перебивать ее: пусть выговорится и остынет. Одри вытащила из сумочки зеркальце и платок, который он ей дал перед этим, и принялась вытирать лицо.

— У меня иногда бывают каникулы, если ты не в курсе. — Ее лицо исказила горькая усмешка. — О, в прошлый раз это были очень веселые каникулы. Половину времени я просидела взаперти, вторую половину — мне удавалось удрать и пошататься по улицам. Я уже задыхалась в этом доме. Что толку от денег, которыми не можешь воспользоваться именно тогда, когда они нужны тебе больше всего на свете? Если бы ты не приехал за мной, куда мне было идти? Я же не на шмотки просила… Хотя надо мной столько раз смеялись, потому что у меня немодная куртка…

Дети, с усмешкой подумал Жюль. У них, чтобы завоевать авторитет, иногда достаточно яркой тряпки на плечах. Сколько ни объясняй, что главное в жизни не это. Но история Одри и впрямь напоминала сказки про злую мачеху. Ничего, может быть, в новом коллеже у нее появятся нормальные друзья, и все проблемы исчезнут сами собой.

— Я прекрасно понимаю тебя, Одри, — мягко начал он. — Я не собираюсь держать тебя в черном теле. У тебя будет все, что нужно, я просто не хочу, чтобы ты сгоряча наделала глупостей. Ну вот, смотри. Ты разревелась, и теперь у тебя на лице потеки всех цветов радуги. Это потому, что — извини за откровенность! — твой макияж никуда не годится. Мы купим тебе хорошую косметику, и я попрошу знакомого стилиста научить тебя правильно ей пользоваться.