Выбери любимый жанр

Оценить:

Убийство. Кто убил Нанну Бирк-Ларсен?

Оглавление

196

Покинув старика, они узнали у медсестер, что давал дяде Скербек. Это оказался фенобарбитал, сильное успокоительное.

Машину снова вела Лунд.

— Сколько?

— Всего одну таблетку. Но и ее достаточно, чтобы уложить лошадь. Но если он уходил, ему пришлось бы пройти мимо сестринского поста. Вы видели охрану…

Лунд тряхнула головой:

— Я заглянула на верхний этаж, пока вы говорили с сестрами. Есть и другие выходы. Он мог уйти незамеченным, если нужно.

— Тогда он умнее, чем кажется.

— Ну да, я же говорила.

Майер замолчал на некоторое время.

— Что такое? — спросила она.

— Вы слышали, что говорил старик. И заведующая. Они все души в нем не чают.

— Это ничего не значит, Майер.

— Что?

— Это ничего не значит!

— Каждую пятницу он приезжает сюда и сидит со стариком! В то время как среднестатистический житель Копенгагена думает только о том, как бы поскорее ударить по пиву. Это…

— Это. Ничего. Не значит.

— Если бы не Скербек, не было бы у Тайса Бирк-Ларсена его фирмы.

Лунд думала вслух:

— Слабый ребенок, в школе предмет насмешек. Родителей нет, его воспитывает дядя.

Неожиданно полил дождь. Лобовое стекло тут же покрылось пленкой воды. Майер протянул руку и включил дворники.

— Говорил же, что лучше мне сесть за руль.

— Мы проведем опознание. Посмотрим, не узнает ли его Амир.

— Вы хватаетесь за соломинки. Есть новости из леса?

Она включила дворники быстрее. Вокруг машины встали стены дождя.

— Если на Вагна мы ничего не найдем, Брикс закроет дело Хауге, — сказал Майер. — Нам придется показать ему что-нибудь более существенное, чем несколько таблеток да старый снимок.

— Я в курсе, большое спасибо.

Тайс и Пернилле Бирк-Ларсен поговорили с адвокатом Лиз Гамборг за кухонным столом. Они жаловались на действия полицейских, непрекращающиеся визиты, бесконечные вопросы. Женщина выслушала их и сказала:

— Я сочувствую вам, но что-либо поделать с этим не в моих силах. Идет уголовное расследование. Это дело об убийстве.

— Но они же ничего не делают, — воскликнула Пернилле. — В смысле — нет никакого результата. Говорят, что дело закрыто, а на следующий день приходят опять — и все начинается сначала.

— У полиции обычно имеются основательные причины для того, что они делают, Пернилле. Даже будучи родителями Нанны, вы не имеете права знать или задавать вопросы.

— Не имеем права?

— По закону — нет. Я, конечно, поговорю с управлением по своим каналам, спрошу, почему их сотрудники приходят без предупреждения.

— Этого мало, — заговорил Бирк-Ларсен. — Мы больше не желаем иметь с ними дела. Все, на этом конец. И видеозапись мы тоже не покажем.

— Они могут получить ордер.

— Я не желаю, чтобы они приходили сюда, в мой дом…

— Я поговорю с ними, посмотрю, что можно сделать.

— И еще одно. Полицейские зачем-то пристают к одному из наших водителей. Он наш близкий друг.

Пернилле остановила его:

— Тайс! Речь идет о нас.

— Я не позволю им цепляться к Вагну. Он всегда помогал мне. И я не брошу его.

— Тайс…

— Эти сволочи забирали его на допрос. Если это повторится, я попрошу вас вмешаться.

Адвокат сделала пометку в блокноте:

— Конечно, обращайтесь. Но полиция не стала бы допрашивать его без причины.

Он барабанил пальцами по столу.

— Я прошу вас помочь ему.

— Разумеется.

Лиз Гамборг достала визитку, передала Бирк-Ларсену:

— Вот, пусть у него будет мой номер. Можно звонить в любое время.

Вагн Скербек жаловался всем, кто соглашался слушать. Большинство уже разъехались на заказы, и в конце концов он остался наедине с Леоном Фревертом. Вдвоем они перегружали чьи-то вещи в алый фургон размером поменьше.

— Нет, это же надо, меня допрашивали, как будто я уголовник какой-то! Как будто я что-то плохое сделал. Или кто-то подставил меня.

Фреверт сменил черную вязаную шапочку на бейсболку. Сейчас она была надета козырьком назад. Вид у Фреверта был нелепый.

— И эти недоумки держат тебя там часами и задают одни и те же вопросы снова и снова.

Он отвлекся, чтобы проследить, как Фреверт засовывает в фургон ковер, свернутый рулоном. Во дворе Антон и Эмиль гоняли футбольный мяч. Фреверт справился с ковром, взялся за коробку с посудой. Скербек подошел к нему вплотную, заглянул снизу вверх ему в лицо:

— Может, кто-то надоумил их? Уж не ты ли?

Фреверт был выше его, но более костлявый. И постарше.

— Что ты такое говоришь, Вагн? И что бы я им сказал?

— Кто-то ведь придумал, что сказать.

Фреверт захихикал:

— Ты превращаешься в параноика. Они всех подряд проверяют.

Детский голос с улицы:

— Вагн, Вагн!

— Вы что это, играете моим мячом? — воскликнул Скербек. — Я же говорил вам, это мой мяч. Ну, я вас сейчас…

Он ссутулился, как горилла, скорчил грозную рожу, вышел из гаража во двор смешной подпрыгивающей походкой. Мальчики завизжали, бросились врассыпную. Скербек поймал их обоих — Антона подхватил правой рукой, Эмиля левой, закружил их вокруг себя, пока они счастливо вопили. Так и застали их Бирк-Ларсен с Пернилле, вышедшие из дома вместе с какой-то женщиной в деловом костюме.

Скербек отпустил мальчишек.

— Мой мяч, — сказал он им напоследок, — и не забывайте об этом.

И они убежали, хихикая, перекидывая друг другу мячик.

Женщина направилась к своей машине. Бирк-Ларсен передал Скербеку визитку, сказал, что нужно позвонить по этому номеру, как только полиция опять приблизится к нему. Скербек поблагодарил, положил белый прямоугольничек в карман.