Выбери любимый жанр

Оценить:

Убийство. Кто убил Нанну Бирк-Ларсен?

Оглавление

— Как ты сюда попала? — спросила Лунд.

Лиза поставила розы под фотографией Нанны.

— Цветы все завяли. Совсем забыли про них.

— Как ты сюда попала?

— Дверь в спортивный зал не закрыта. Замок сломан. Это все знают.

Она заправила за ухо светлую прядь, посмотрела на алтарь.

— Когда ты познакомилась с Нанной?

— В начальной школе. Уже в последний год. Потом Нанна выбрала Фредериксхольм, и я тоже. — Она переставляла цветы. — Хотя я не надеялась, что поступлю. Нанна умная. А ее отцу пришлось искать деньги. У моего отца хватает денег, но я… я глупая.

— Когда вы поссорились?

Лиза не смотрела на нее.

— Мы не ссорились.

— Телефон Нанны у нас. Мы знаем, что в последнее время ты не звонила ей, только писала сообщения.

Тишина в ответ.

— А Нанна тебе звонила.

— Это была не ссора, так…

— Из-за Оливера?

Немедленно:

— Я уже не помню.

— Мне все же кажется, что дело в нем. Нанне он не нравился. А ты влюбилась в него всерьез.

Лиза засмеялась:

— Иногда вы задаете странные вопросы.

— Поэтому ты пошла в бойлерную.

— Мне пора домой.

Лунд показала ей сережку:

— Ты кое-что там забыла.

Девушка уставилась на пакетик с уликой, обругала себя, развернулась, чтобы уйти.

— Мы можем провести у тебя дома обыск, чтобы найти платье, — сказала Лунд ей в спину. — Или ты сама мне все расскажешь?

Лиза Расмуссен остановилась, обхватила себя руками, словно озябла в тонкой красной куртке.

— Это очень важно, — продолжала Лунд. — Нанна тоже была в бойлерной? Или ты одна пошла с ребятами?

Застигнутая врасплох на полпути между ребенком и взрослым, Лиза выпалила:

— Я злилась на нее, понятно?

Лунд сложила руки на груди и ждала продолжения.

— Она всегда все решала. Обращалась со мной как с маленькой. Я была пьяна. Когда мы увидели, что этот придурок Йеппе шпионит за нами, мы пытались остановить его. Я в темноте споткнулась и упала. — Она закатала рукав, под ним заживающие царапины и полоски пластыря. — Вот, порезалась.

— Что было потом?

— Оливер отвез меня в больницу. Мы там провели почти всю ночь.

Она села на ступеньку, уличные фонари освещали ее заурядное юное лицо.

— Он все еще с ума сходил по Нанне. Я думала, может, я смогу… — Она опустила рукав, опять обхватила себя. — Безмозглая дура. Нанна была права.

— Где была Нанна?

— Не знаю.

— Лиза…

— Я не знаю! — выкрикнула она. И спокойнее: — Примерно в половине десятого мы вышли в вестибюль, она надела на меня свою шляпу. Обняла меня. И попрощалась. — Она смотрела Лунд в лицо. — Это все. Потом она ушла.

Лунд кивнула.

— А вы не расскажете моему папе? А то он меня убьет.

В машине, по дороге с одного приема на другой, Хартманн и Риэ Скоугор слушали радио. В новостях уже называли выборы состоявшимися. Альянс изменил соотношение сил в игре. Незыблемая на протяжении долгих лет политическая система города оказалась на пороге перемен.

Дело Бирк-Ларсен они оставили позади. Впереди лежала финишная прямая избирательной кампании. Встречи, пресс-конференции, рукопожатия, все новые и новые голоса. А также тайные совещания в узком кругу датской политики, в пышных залах, где правые, левые и центр собирались, чтобы соревноваться в широте неискренних улыбок и двусмысленности обещаний, обмениваться вежливыми оскорблениями, угрожать под видом заботливых советов.

Позже тем же вечером, вымотанный, мечтающий только о том, чтобы отвезти Риэ Скоугор к себе домой, в постель, Хартманн оказался лицом к лицу с ее отцом. Член парламента от Либеральной партии с незапамятных времен, Ким Скоугор был крепким общительным человеком с сильным ударом. В чем-то он напоминал Поуля Бремера, который в тот момент мило беседовал со своими заклятыми врагами в соседней комнате. Раскатистый смех мэра перекрывал шум приема, организованного Скоугором в здании парламента.

— Не ожидал, что в списке ваших гостей окажется Бремер, — сказал Хартманн.

— Держи друзей поблизости, а врагов еще ближе, — ответил Ким Скоугор с улыбкой много знающего человека. — В конце концов, у всех нас одна цель — лучшая жизнь. Мы всего лишь расходимся в средствах достижения этой цели.

Хартманн молча улыбнулся.

— Вы больше не связаны с тем делом? — спросил Скоугор.

— Вы имеете в виду убийство девушки?

— Разве есть еще и другие?

— Мы никогда не были в нем замешаны. Это всего лишь случайное совпадение. Больше вы об этом не услышите.

Скоугор поднял свой бокал:

— Хорошо. Иначе нам было бы трудно оказывать вам поддержку.

— Пап… — вмешалась его дочь. — Давай не сейчас.

Он продолжал:

— Премьер-министр… и кое-кто еще хотят быть уверенными в том, что вы контролируете ситуацию.

— О да. Предвыборная кампания идет успешно. Мы выиграем выборы. — Улыбка, утонувшая в океане других улыбок. — Прошу меня извинить…

Он прошел в соседнюю комнату, взял Поуля Бремера под руку, попросил отойти на два слова. Вдвоем они нашли пустой угол возле камина.

— Как я слышал, Троэльс, приз в виде мадам Эллер достался тебе, — сказал Бремер. — Поздравляю. Надеюсь, цена оказалась не слишком высокой.

— Я знаю, чем вы занимались.

Бремер моргнул под стеклами очков, потряс головой.

— Если я еще раз застану вас за грязными играми… — Хартманн приблизился вплотную к мэру и проговорил хриплым шепотом: — Я подам на вас в суд. Вы поняли меня?

— Ни слова не понял, — ответил Бремер. — Не представляю, о чем ты говоришь!