Манна небесная

Оглавление

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

– А, это, – сказала она. – Пустая формальность.

– Несомненно, – согласился Таф.

– Черт возьми, Таф, если мы собираемся украсть ваш корабль, нам ведь нужен хороший, законный предлог, да? Мы, черт побери, – правительство. Нам разрешается красть все, что захочется, нужно только придать этому вид законности.

– Должен признать, что мне в моих странствиях нечасто доводилось встречать такого откровенного политического деятеля, как вы. Это ободряет. И все-таки, какие у меня гарантии того, что вы не попытаетесь захватить «Ковчег», когда будете у меня в гостях?

– Я? Захватить? – возмутилась Толли Мьюн, – Да как я это сделаю? Не беспокойтесь, я приду одна, – она улыбнулась, – ну, почти одна. Вы не возражаете, если я возьму с собой кошку?

– Конечно нет, – ответил Таф. – Мне приятно узнать, что кошки, которых я вам оставил, в мое отсутствие процветали. Я буду ждать вас с нетерпением, Начальник порта Мьюн.

– Первый Советник Мьюн, – хрипло бросила она, прежде чем исчезнуть с экрана.

Тафа никто никогда не называл слишком неосторожным. Он поставил корабль в двенадцати километрах от конца одной из гигантских спиц орбитального сооружения, известного под названием Порт С'атлэма, и не убирал защитных экранов. Толли Мьюн прибыла к нему на маленьком звездолете, который дал ей Таф пять лет назад, когда последний раз прилетал на С'атлэм.

Таф пропустил ее через щиты и открыл огромный купол причальной палубы, чтобы она могла совершить посадку. Приборы «Ковчега» показывали, что на ее корабле полно живых существ, и только одно из них – человек. Остальные имели параметры кошек. Таф выехал ей навстречу на трехколесной тележке. На нем был темно– зеленый костюм из ткани под бархат, подпоясанный на выпирающем животе. На голове красовалась потрепанная зеленая кепка с длинным козырьком и золотой эмблемой Инженерно-Экологического Корпуса. Вместе с ним, лениво развалившись на широких коленях Тафа, ехал Дакс.

Когда открылся тамбур, Таф, лавируя между старыми звездолетами, скопившимися у него за годы путешествий, поспешил прямо туда, где Толли Мьюн, бывший начальник с'атлэмского порта, неуклюже спускалась по трапу своего корабля.

Рядом с ней шла кошка.

Дакс мгновенно вскочил на ноги, черная шерсть встала дыбом, как будто его длинный пушистый хвост воткнули в электрическую розетку. Сонливость как рукой сняло. Он спрыгнул с колен Тафа, прижал уши и зашипел.

– Ты что, Дакс? – удивилась Толли Мьюн. – Разве так встречают родственников? – Она ухмыльнулась и, нагнувшись, погладила огромного кота, стоявшего рядом с ней.

– Я думал, что это будет Неблагодарность или Сомнение, – сказал Хэвиланд Таф.

– О, с ними все в порядке, – ответила Толли Мьюн. – И с их чертовым потомством тоже. Несколько поколений. Мне следовало предусмотреть это, когда вы дали мне пару. Самца и самку. Сейчас их у меня…– она нахмурилась и быстро посчитала на пальцах, – …кажется, шестнадцать. Да. И две беременны. – Она ткнула большим пальцем в звездолет позади нее. – Мой корабль превратился в большой кошатник. Многие из них любят гравитацию не больше, чем я. Родились и выросли в невесомости. Мне никогда не понять, как они могут быть такими грациозными, а буквально в следующий момент такими смешными и неуклюжими.

– Кошачьи повадки полны противоречий, – заметил Таф.

– Это Черныш.

Толли Мьюн подняла его на руки.

– Черт, какой он тяжелый! В невесомости это не заметно.

Дакс не сводил глаз с чужого кота и шипел.

Черныш, прижатый к старому, засаленному легкому скафандру Толли Мьюн, смотрел на огромного черного кота с безразличным высокомерием.

Таф был ростом два с половиной метра, с соответствующей фигурой. Дакс по сравнению с другими кошками был таким же большим, как его хозяин по сравнению с другими людьми.

Черныш был еще больше.

Шерсть у него была длинная, шелковистая, дымчато-серого цвета со светлой серебристой подшерсткой. Глаза тоже были серебристо-серые, безмятежные и жутковатые, словно глубокие омуты. Это было самое красивое из всех животных, когда-либо обитавших в расширяющейся вселенной, и он это знал. Держался он словно наследный принц.

Толли Мьюн неуклюже уселась рядом с Тафом.

– Он тоже телепат, – весело сообщила она, – как ваш Дакс.

– Несомненно, – сказал Хэвиланд Таф. Рассерженный Дакс напряженно застыл у него на коленях. Он опять зашипел.

– Только благодаря этому Джеку я сохранила остальных кошек, – сказала Толли Мьюн. На ее простом лице появилось выражение упрека. – Вы же сказали, что оставляете для кошек еды на пять лет.

– Для двух кошек, мадам, – возразил Таф. – Разумеется, шестнадцать кошек потребляют больше, чем одни Сомнение с Неблагодарностью.

Дакс подвинулся поближе к чужому коту, оскалил зубы и весь ощетинился.

– У меня были проблемы, когда еда кончилась. Поскольку у нас туго с продовольствием, я должна была найти веские причины, чтобы тратить калории на вредителей.

– Возможно, вы думали о том, как ограничить воспроизводство своих подопечных, – заметил Таф. – Такая стратегия, несомненно, принесла бы свои плоды, и ваш пример послужил бы полезной и отрезвляющей иллюстрацией к проблемам С'атлэма – и к способу их решения.

– Стерилизация? – спросила Толли Мьюн. – Это анти-жизнь, Таф. Исключается. У меня возникла идея получше. Я рассказала о Даксе своим друзьям – биотехнологам, киберам – и они сделали мне такого же кота из клеток, взятых у Неблагодарности.

– Поразительно, – сказал Таф.

Она улыбнулась.

– Чернышу уже почти два года. Он настолько ценен, что мне предоставили продовольственное довольствие и для всех остальных. Он помог мне и в политической карьере.