Вампиры. A Love Story

Оглавление

- Где она сейчас? - интересуется Джоди.

- В кофейне Талли на Маркет-стрит. Я ей вроде как одолжил двадцатку. С вашей рождественской премии вернет. А мне тоже не помешает рождественская премия…

- Позвони ей и скажи, чтобы никуда не уходила. Мы уже в пути.

- Мы? - уточняет Томми.

«Выйти, выйти отсюда поскорее - и на поиски донора!»

- Ты - нет, - отрезает Джоди.

- Мы. И она осторожно бьет Джареда по плечу, стараясь не зацепить крысу.

- Только ты и я? - удивляется Джаред.

- Да. Сейчас пойдешь к родителям и сделаешь страшное признание: у тебя в комнате весь день была особа женского пола. Потом выхожу я, и ты меня представляешь как свою девушку.

- Ладно. Типа согласен. Краситься будешь? Карандаш для бровей, черная губная помада…

- Я из тебя эту кладбищенскую дурь выбью, крысотрах, - извещает его Джоди с улыбкой. Почти теплой. Не ледяной, это точно.

За свою очень долгую жизнь Илия Бен Сапир повидал всякого. Его травили, бичевали, пытали, топили, сажали на кол, бросали в темницу и даже дважды сжигали - вот вам образчик нетерпимости и ксенофобии, - но за восемь веков никакая «хонда», какие бы причудливые узоры ее ни покрывали, не вставала у него на пути. Хоть Илия и находил теперь радость в новизне впечатлений, однако в гробу он видал такую новизну. Ничего бы не потерял, проживи и еще восемьсот лет без лучевых установок.

Вампир ковыляет по аллее, то и дело хватая у помойных баков крыс и обращая их во прах, дабы набраться сил и завалить полнокровную жертву. Вот и еще урок. А не надо высовываться. Что-то такое должно было случиться, ведь технология не стоит на месте. Смертные взяли и изобрели новые средства для обнаружения и уничтожения вампиров. А он сам-то разве не пользовался новейшими достижениями? Взять хоть яхту с автопилотом, многочисленными датчиками и герметичным трюмом-склепом. Самонадеянность сгубила, ничего больше. Среди дойного стада попалась корова поумнее и нашла способ, как упаковать солнечные лучи и в нужный момент выпустить наружу. Пусть себе сжигают самоуверенных болванов. Если бы сами вампиры не показали свое слабое место, корова бы в жизни не додумалась. В Илии так и кипели униженность, злоба и голод, приправленные легкой грустью. Ведь вампир успел привязаться к желтому комбинезону. А теперь от одеяния остались только вплавленные в кожу черные полиэтиленовые шарики.

Катая их между пальцами, вампир подбирается к булочной и прячется между мусорным баком и белым фургоном. Вот и жертва, ждать пришлось недолго. Булочник в теле - это слышно по его шагам, - значит, пищи хватит для полного излечения. Дверь открывается, несчастный, вытряхивая из пачки сигарету, появляется на пороге. Аура у него розовая, здоровая, сердце стучит ровно и громко - и простучало бы еще долгие годы, если бы не Илия. Обычно он употребляет только слабых и больных, которые и так одной ногой в могиле, но сегодня особый случай. Вампир кидается на булочника сзади, валит на землю, одной рукой зажимает рот, а другой нажимает нужные точки на шее. Две секунды - и толстяк теряет сознание.

Илия пьет. Жертва еще дышит, а струпья сожженной кожи уже с треском отваливаются, процесс заживления идет полным ходом. Шею сворачивать не будем, на этот раз обойдемся без мертвого тела. Илия сметает прах с одежды булочника и облачается. Его белых кроссовок огонь не коснулся - не то что желтого комбинезона. Башмаки и кошелек булочника летят в мусорный бак. Илия рассовывает по карманам деньги и удаляется. Теперь он с головы до ног в белом.

Вампир усмехается про себя. Что за зловещая ирония. Люди часто говорят: «На меня снизошло озарение». Для Илии этот штамп зазвучал по-новому. Его так здорово озарило, что, пожалуй, пора выходить из игры. Ну их, эти человеческие страсти, пора и честь знать. Осталось только подсчитать потери. И свести счеты.

Хотя ее будет жалко убивать.

Ничего, смерть кое-кого другого доставит радость.

Обгорев во второй раз в течение двух дней, Синь готова устроить массовую резню - только бы поскорее излечиться. Но Зверье останавливает ее, бормоча что-то невнятное про мораль. Ведь убивать, знаете ли, нехорошо.

- Вы все обгорели! - рычит Синь.

- Не время повышать нравственный уровень! Где была ваша совесть, когда вы употребляли меня по двенадцать раз на дню?

- Это совсем другое дело, - возражает Дрю.

- Тебя за этим и пригласили.

- Во-во, - добавляет Джефф.

- И заплатили.

- Никто не пострадал, амиго, - присоединяется Густаво.

Синь отламывает обуглившийся шмат кожи от Густаво, рассевшегося на переднем сиденье «мерседеса», и порывается выйти из машины. Сидящий рядом с ней Дрю протягивает руку, обхватывает ее повыше бедер и не пускает. Синь надувает губы и недовольно пыхтит, выдыхая хлопья сажи. Как они смеют не слушаться, они, ее семь гномов! Ладно, три гнома. Пока три.

- Заткни пасть, фасоль-башка. Я же пострадала. Я. Ты только посмотри на меня.

Но никто на нее не смотрит. Все они сожжены дочерна, от пояса и выше. По крайней мере, спереди. Рубашки свисают со Зверья обгоревшими лохмотьями. Дорогое льняное платье Сини сгорело чуть не дотла. На ней остались только трусики да лифчик, тоже сильно опаленный. Лицо у Сини перекошено - Илия действовал весьма решительно.

- Синь, мы ни при чем, - вякает Дрю.

А по башке? А в челюсть? А опять по башке? Пол-уха Дрю летит на пол, обильно сыплется зола, в которую превратилась его шевелюра. Только сломав ноготь на мизинце, Синь прекращает взбучку, откидывается назад и издает вой раненой собаки.

- Нам нужна кровь, чтобы излечиться, - стонет она.