|
Оценить:
|
Человек, который не хотел любить (ЛП)
2
— Давай, идём, маме нужно принять душ.
И так идеальная семья исчезла за углом здания.
Танкреди с любопытством смотрел в ту сторону, чтобы увидеть, если они пройдут снова. Давиде прервал его размышления.
— Как она на тебя посмотрела, а?
— Как женщина.
— Да, но как женщина, которая очень хочет тебя. Что ты с ними делаешь?
Танкреди повернулся к нему и улыбнулся.
— Ничего. Или, может, всё. Наверное, это им и нравится, может быть, они предпочитают непредсказуемых мужчин. Смотри... — он достал мобильник, — я нашёл её номер и послал ей сообщение. Притворился, что ошибся номером, и отправил ей вот это: «Я мог бы увидеть тебя тысячу раз, но так и не запомнить твоё лицо».
— А что ты потом сделал?
— Ничего. Ждал весь вечер. Зная её образ жизни, подумал, что она всё равно мне ответит.
— Почему? Что у неё за образ жизни?
— Она вежливая и прямая. Уверен, когда она прочитала сообщение, часть её хотела ответить из вежливости, а другая часть боялась сделать что-то неприемлемое.
— И что в итоге?
— Она ответила. Смотри: «Думаю, вы ошиблись номером». А затем я ей написал: «А что, если мне повезло ошибиться? Что, если это судьба?» Я словно слышал её смех.
— Почему?
— Потому что это был тот самый момент. Для любой женщины, даже для той, которая чувствует себя уже состоявшейся, если у неё есть дети, отличная семья, она довольна своей работой, всегда наступает момент, когда она чувствует себя одинокой. И тогда она вспоминает о том, что её смешило. А главное – кто.
Давиде взял телефон Танкреди. Они переписывались. Он прочитал сообщения, которыми они обменивались. Время пробегало у него перед глазами, неделя за неделей.
— Для неё ты превращаешься в привычку, в то, что понемногу становится частью её жизни. Каждый день посылаешь какую-нибудь фразу, мысль без всякого намёка... — Танкреди улыбнулся, а затем снова стал серьёзным. — А потом ты вдруг останавливаешься. В течение пары дней – ничего, ни одного сообщения. И она понимает, как сильно скучает по тебе, что ты стал незаменимым, появился в нужный момент и заставил её улыбнуться. Тогда ты снова пишешь и извиняешься, оправдываешься, говоря, что у тебя была проблема, и задаёшь ей самый простой вопрос: «Ты по мне скучала?» Каким бы ни был её ответ, отношения уже изменились.
— А если она не отвечает?
— Это тоже ответ. Это значит, что ей страшно. А если ей страшно, то только потому, что между вами может что-то случиться. Тогда ты можешь рискнуть и сказать ей: «А вот я по тебе соскучился». И двигаешься дальше.
Он показал ему ещё несколько сообщений. До последнего: «Я хочу встретиться с тобой».
— Но этому уже десять дней. А что потом случилось?
— Мы встретились.
Давиде посмотрел на него.
— И?..
— И, естественно, я не собираюсь рассказывать, насколько хорошо мы друг друга узнали, где и когда. Я просто хотел этим показать тебе, что многое зачастую оказывается не тем, чем кажется. Видел эту семью? Они кажутся счастливыми, у них двое замечательных детей, у них есть всё. Однако, такова жизнь – один момент… и всё. Всё может исчезнуть.
Танкреди показал ему несколько фотографий этой женщины, которые у него были в телефоне. Обнажённая Роберта, у неё только шляпа на голове, она ласкает свою грудь. Затем несколько размазанных, на которых она смеётся.
— Когда женщина пересекает эту черту, она уже ничего не стыдится, ей всё равно, она хочет чувствовать себя свободной.
Давиде ответил не сразу, только потом, подумав несколько секунд.
— Слава богу, ты никогда не хотел мою жену... — сказал он жёстко, даже сухо, чтобы это не прозвучало, как шутка. — Или, может, хотел... Слава богу, ты не во вкусе Сары.
Танкреди встал.
— Да... — и удалился, думая о том, что одна вещь неоспорима: иногда ты можешь очень ошибаться в человеке. — Идём, поедим вместе.
Они ушли в направлении сада Чирколо Антико Тиро а Воло.
Перед ними открылась панорама северного Рима, от холма Париоли и направо; внизу расстилался длинный мост корсо Франча и терялся вдалеке, у Фламинии, между горами в глубине.
Они прошли по газону мимо бассейна и нескольких столов под зонтами. Лёгкий ветерок раскачивал края скатертей и освежал обедающих посетителей.
Танкреди и Давиде заняли себе место. Подошла идеальная семья, они сели на несколько столов дальше. Джорджия и Маттиа всё не могли прекратить изводить друг друга:
— Отстань! Не бери ничего из моей тарелки!
— Она не твоя! Это закуски, значит, тарелка общая.
Маттиа взял оливку из тарелки Джорджии и быстро засунул в рот.
— Дурак! — Джорджия ударила его в плечо.
Мать отругала их:
— Вы закончили ссориться?
Мальчик стащил ломтик моццареллы и начал жевать его, так что молоко потекло из его рта.
— Маттиа, не ешь так! — она нервно поднесла ему салфетку ко рту, чтобы остановить этот молочный поток, пока он не коснулся футболки. А затем её материнский взгляд изменился. Он потерялся вдалеке, между столиками, и пересёкся с взглядом Танкреди. Он весело улыбнулся ей. Роберта покраснела, вспоминая тот или иной момент. А потом вернулась к роли матери.
— Если вы не перестанете ссориться, я больше никогда не возьму вас с собой в клуб.
К столу Танкреди и Давиде подошёл официант.
— Добрый день, синьоры, готовы сделать заказ?
— Ты что хочешь?
— Итак, может, первое...
— Здесь очень вкусно готовят паккери[1] с помидорами и моццареллой, — стал убеждать его Танкреди.
