Кошечка Шрёдингера

Оглавление

Полицейский был высоким, крепкого сложения мужчиной, с густыми черными усами и сонными скучными глазами. Но даже в нем мало-помалу пробудилось любопытство: он работал в Будайене пятнадцать лет и никогда еще не задерживал столь юную убийцу.

Кади был молод, тщательно выбрит. Он как мог тянул время, не желая подчиняться имаму. Неясно было, как решать дело – по светским или религиозным установлениям.

Имам ростом даже превосходил полицейского, но был заметно уже в поясе и плечах, хотя и не аскет. В квартале его знали, как сторонника здравого смысла в разрешении повседневных проблем. В земных усладах он себе не отказывал, чтоб не сказать – сибаритствовал. Имама случай с девочкой тоже озадачил.

Бородка у него была коротко подстрижена и уже успела поседеть. Ласковые карие глаза прятались в морщинках, избороздивших щеки и лоб. Как и полицейский, имам некогда был обладателем завидных усов, но те дни давно миновали; ныне он казался добрым мягкосердечным дедушкой. Это было не так, но имам считал, что пользоваться подобной репутацией для его должности полезно.

– Дочь моя... – начал он хрипло. Имам был рассержен. Он предпочитал разъяснять верующим сложные места священного Корана, а не расследовать жестокие убийства на улицах. Такое зрелище представлялось ему совершенно возмутительным и, хуже того, безвкусным.

Джехана посмотрела на него, но имам больше ничего не сказал.

Она отвернулась и уставилась на убитого ею мальчишку.

– Дочь моя, – повторил имам наконец, – скажи, это ты убила несчастного мальчика?

Джехана несмело подняла глаза на старика. Она была плотно затянута в паранджу, хиджаб и бурку: видны были только темные глаза да длинные изящные пальцы, все еще сжимавшие нож.

– Да, о мудрейший, – ответила она, – это я его убила.

Полицейский поглядел на кади.

– Ты молишься Аллаху? – спросил имам. Если б дело происходило не в Будайене, задавать этот вопрос надобности не возникло бы.

– Да, – сказала Джехана. И не солгала. Она несколько раз в жизни молилась. И скоро помолится снова, если повезет выбраться отсюда.

– А знаешь ли ты, что Аллах воспрещает отнимать жизнь у человека, которого Он сотворил?

– Да, о мудрейший.

– Знаешь ли ты, далее, что Аллах установил кару для нарушителей Его закона, возбраняющего отнимать жизнь у человека?

– Да, о мудрейший, я знаю.

– Тогда, дочь моя, расскажи, что побудило тебя отнять жизнь у этого несчастного мальчика.

Джехана разжала пальцы – окровавленный кинжал упал на брусчатку. Глухо стукнувшись о нее, он отлетел к ноге трупа.

– Я убила его, потому что он мог причинить мне зло, – сказала она.

– Он угрожал тебе? – спросил кади.

– Нет, почтеннейший.

– Но...

– Откуда же ты знаешь, что он причинил бы тебе зло? – перебил его имам.

Джехана пожала плечами.

Я это видела много раз. Он повалил бы меня оземь. Он бы меня обесчестил. У меня были видения.

Джехану и троицу мужчин все еще окружала толпа. В этот момент по ней пробежал шепоток.

Имам насупился. Полицейский терпеливо ждал. Лицо кади выражало растерянность.

– Так он не причинил тебе зла этим утром? – уточнил имам.

– Нет.

– И, как ты уже сказала, он еще не причинил тебе зла до этого?

– Нет. Я его не знала. Я с ним даже никогда не разговаривала.

– И все же, – с явственным огорчением заметил кади, – ты убила его. Из-за того, что тебе привиделось во сне?

– Это был не сон, о почтеннейший, это было скорее видение.

– Сон, – пробормотал имам. – Что ж. Пророк, да благословит его Аллах и приветствует, не указывал прощать убийство, совершенное из-за навеянного сном умопомрачения.

В толпе крикнула женщина:

– Ей всего двенадцать!

Имам развернулся и протолкался между собравшихся.

– Сержант, – сказал кади, – эта девочка ныне вверена вашему попечению. Шариат указывает, как поступить.

Полицейский кивнул и выступил вперед. Схватив девочку за руку, он сковал ей запястья и потащил за собой. Толпа феллаиноврасступилась, дав им пройти.

Сержант приволок Джехану в маленькую промозглую камеру, где ей пришлось ожидать решения суда. Рассмотреть ее дело собрались религиозные авторитеты. Судить ее должны были по шариату, то есть – по законам, определенным древним священным Кораном, хотя и несколько видоизмененным по требованиям современности.

Камера была вонючая и тесная, но Джехана в ней чувствовала себя не так уж плохо. Она выросла в Будайене и привыкла к таким условиям.

Какую бы судьбу ни назначил ей Аллах, осталось только дождаться ее.

Ожидание длилось недолго. Ее привели на короткое заседание суда и задали некоторые вопросы. Большая часть ответов уже была дана ею имаму. Она повторила ответы, нисколько не колеблясь. Судьи выглядели печальными, но решительными. В заключение девочку спросили, не желает ли она изменить свои показания. Она отказалась. Старший судья поднялся с места.

– Девица, – начал он с напускным отвращением. – Пророк, да благословит его Аллах и приветствует, сказал: Если же кто-либо убьет верующего преднамеренно, то возмездием ему будет ад. И далее, Пророк сказал: кто убил душу не за душу или не за порчу на земле, тот как будто бы убил людей всех. Итак, если бы ты убила сего юношу за то, что он пытался тебя обесчестить, ты была бы оправдана. Однако ты отрицаешь таковые притязания сего юноши. Ты оправдываешь свое деяние снами и видениями. Таковое оправдание не может быть принято судом. Ты виновна и понесешь кару по законам шариата. Приговор будет исполнен завтра утром, перед рассветом.