Галерея последних портретов

Оглавление

Саша чуть отстранилась от него, чтобы заглянуть ему в глаза, а затем резко высвободилась из его объятий и отступила на шаг назад. Отчаяние на ее лице внезапно сменилось уверенностью, как будто она только что приняла какое-то решение.

– Знаешь что…

Она не договорила, вместо этого резко развернулась и направилась к дому, легко взбежала по ступенькам на крыльцо, вошла в дом и свернула на кухню. В буфете отец всегда хранил несколько бутылок коньяка, она точно это помнила. Иногда он приходил с рыбалки, вымокнув до нитки и ничего не поймав, открывал подаренную кем-то из благодарных пациентов бутылку дорогущего коньяка (почему все считают, что врачи мужчины непременно пьют коньяк? Сашин отец всегда предпочитал сухое вино), наливал на донышко стакана и залпом выпивал, несколько секунд после этого даже не дыша. Он называл это терапевтической дозой. Саша чувствовала, что ей сейчас крайне необходима терапевтическая доза.

Найдя в буфете початую бутылку, она захватила два стакана и, уже закрывая буфет, наткнулась на пачку отцовских сигарет. Она такие никогда не курила, предпочитала тонкие и легкие, но сейчас что-то покрепче было как никогда кстати. Какой смысл ей теперь не курить?

Она появилась на пороге в тот момент, когда Войтех только подошел к крыльцу, видимо, решив проверить, куда она так стремительно ринулась.

– Я на сегодня беру выходной, – как будто продолжая собственную мысль, которую не договорила парой минут раньше, Саша продемонстрировала ему коньяк. – К черту всех Ангелов.

Войтех только выразительно выгнул бровь, когда она всучила ему стакан и налила им обоим коньяка. Он с сомнением посмотрел на жидкость цвета пережженной карамели в своем бокале.

– Мы оба знаем, что крепкие алкогольные напитки скверно на меня влияют. К тому же, если мы оба выпьем, кто повезет нас обратно в город?

– А никто. – Саша сделала большой глоток из своего стакана и на несколько мгновений зажмурилась, пережидая, пока коньяк, схвативший ее за горло всеми своими градусами, снова позволит ей дышать. – Мы сегодня никуда не едем, ночуем здесь.

Она села на деревянные ступеньки, которые были еще достаточно теплыми в конце октября, прислонилась спиной к перилам, поставила стакан рядом с собой и вытащила из пачки сигарету. Щелкнув зажигалкой, она сделала первую за несколько последних месяцев затяжку и не сдержала легкой улыбки. Крепкий алкоголь вместе с табачным дымом сладкой ванилью проник в ее кровь, согревая дрожащее тело изнутри. Когда она снова заговорила, в голос вернулись едва уловимые нотки отчаяния:

– Я не хочу возвращаться сегодня. Хочу взять небольшой тайм-аут. Переночевать на даче, ни о чем не думая. Слушать шум дождя по крыше и ветер за окном. Все остальное – завтра. Мне необходима передышка, иначе я… Ты останешься со мной? – Она с надеждой подняла на него взгляд.

– Твой вопрос оскорбителен для меня, – фыркнул Войтех, садясь рядом с ней на ступеньки. Он понюхал коньяк, сделал маленький глоток и непроизвольно скривился. – Я буду там, где ты, пока мы не решим проблему с Ангелом. – Он посмотрел на нее с едва заметной улыбкой на губах. – Но одному из нас точно придется оставаться трезвым. По многим причинам.

Саша улыбнулась, молчаливо с ним соглашаясь. Пьяны оба они были всего один раз, и дело закончилось поцелуем. Чем оно может закончиться, если они снова не смогут себя контролировать, находясь наедине на даче, предугадать было несложно. Еще минуту назад, наливая им обоим коньяк, Саша даже хотела этого, но сейчас передумала. Как бы ни была зла на Максима, оскорблять его подобным предательством она не могла. Это противоречило всем ее принципам.

– Как хочешь, – она сделала еще один большой глоток. Коньяк уже не обжигал горло, а тело почти перестало дрожать. – Но в таком случае оставаться трезвым и следить за всем этим балаганом придется тебе. Я пас, – она демонстративно опустошила свой стакан.

Войтех машинально пожал плечами. В конце концов, он и имел в виду себя. Ведь это Сашу преследовало и хотело убить сверхъестественное существо, ей и расслабляться.

– Надо будет только позвонить Неву, рассказать ему об Ангеле. Пусть начинает думать. И, наверное, Максиму. Он ведь будет волноваться.

– О да, – хмыкнула Саша. – Где-нибудь в Москве в отеле наверняка места себе не находит, так волнуется. – Она посмотрела на Войтеха с язвительностью, смешанной с болезненным разочарованием. – Помнишь, ты как-то спрашивал меня, почему я вышла за него замуж? Любила ли его или он оказался самой подходящей партией?

Войтех осторожно кивнул, не зная, что сейчас услышит.

– Я всегда его любила. – Саша посмотрела в свой пустой стакан, а затем налила в него еще коньяка. – Я даже помню нашу первую встречу. Это был конец января. Я возвращалась из школы, а они с отцом как раз вносили в свою новую квартиру диван. Мне было всего десять, а ему – почти восемнадцать. Он был такой взрослый, такой красивый, уже учился в университете. Когда наши семьи сдружились, и его иногда просили встретить меня у метро и привести домой, если я допоздна задерживалась в школе или на каких-нибудь кружках, моему счастью не было предела. Потому что я шла, держа его за руку, чтобы не поскользнуться и не упасть, и ни один местный хулиган не смел крикнуть что-нибудь обидное мне вслед, а все мои подружки мне завидовали. Я, наверное, тогда любила его так, как может любить только маленькая девочка парня почти вдвое старше себя: слепо, ни на что не надеясь, но упиваясь своими чувствами и мечтая о нем перед сном. Конечно, потом я выросла, мы разбежались по разным домам, и это прошло. Я продолжала его любить, но уже скорее как старшего брата. Он встречался с какими-то девушкам, я с парнями, за одного едва не вышла замуж. Но я всегда со всеми своими проблемами прибегала к нему. Всегда. И он их решал. Мирил меня с родителями, поддерживал в трудные минуты, вытирал мне слезы и разрешал переночевать у себя, даже не прикасаясь ко мне, пока я сама этого не захотела. А когда я вышла за него замуж, мне снова завидовали все подружки. Я всегда чувствовала себя за ним как за стеной, за которой можно спрятаться от всего, от всех проблем. Он всегда бросал все и спасал меня. А теперь, – Саша пожала плечами и неловко уставилась в свой стакан, как будто уже стыдилась внезапной вспышки признаний, – я больше не чувствую его поддержки. Я снова прибегаю к нему, а у него находятся дела поважнее.