Город засыпает

Оглавление

На снятие стресса ушло больше часа, однако вино и горячая ванна с расслабляющими маслами сделали свое дело: злость прошла, и даже Инну снова стало жалко. Может, она и сама виновата, но все же сестра. В детстве они даже неплохо ладили, двухлетняя разница в возрасте почти не ощущалась. Тем более Инна всегда была дурнушкой, поэтому Вика не чувствовала конкуренции с ее стороны и могла позволить себе хорошее к ней отношение.

Допив бутылку почти до конца, Вика вдруг почувствовала страшное желание выговориться кому-нибудь. Настоящих подружек, с которыми она была бы искренна до самого конца, у нее, конечно же, не было. Она хорошо верила в женскую зависть, но не женскую дружбу. Однако пара приятельниц имелась. Во-первых, она действительно любила видеть восхищение в глазах людей, и не только мужчин, но и женщин, а во-вторых, статус повышают и мужья, и правильные подружки. Правда, время уже перевалило за полночь и даже приближалось к часу, поэтому список тех, кому можно позвонить поболтать, оказался довольно ограниченным. Тем не менее она смогла найти подходящую кандидатуру и скрасить себе еще полчаса. К концу разговора Вика пришла в настолько редкое для себя благодушное состояние, что даже на звонок в дверь отреагировала спокойно. Только удивилась: кто мог прийти в такое время? Да еще и звонили в дверь, а не домофон. К ним и во двор-то попасть проблематично, не то что в парадную.

Увидев своего гостя в «глазок», она удивилась еще больше и даже не стала придавать своему лицу вежливое выражение, когда распахнула дверь.

— Чего тебе?

* * *

Городская квартира казалась непривычно тихой и пустой. Кирилл уже не мог вспомнить, когда он последний раз оставался в ней один, без Насти. Она готовила ему завтрак по утрам и встречала с ужином после работы, они вместе ездили за покупками по выходным, а со своими немногочисленными подругами она успевала встретиться во время его дежурств. Они всегда были вместе.

Она попросила его не оставаться на даче. Сказала, что им какое-то время стоит побыть порознь. Формулировка «какое-то время» отчасти вселяла оптимизм, но на многое Кирилл не рассчитывал. Настя всегда была слишком деликатна, чтобы рубить с плеча, но в то же время очень упряма и принципиальна. Вероятно, для себя она уже все решила. Как он будет жить с этим ее решением, Кирилл не знал.

Чтобы не нагнетать обстановку, он собрал свои вещи и по пути к выходу внезапно столкнулся с такой же собранной для поездки Алисой.

— Я с тобой до города. Ты не против? — соблазнительно улыбаясь, спросила она. — Не вызывать же мне отдельное такси.

Да, поездка на такси отсюда до Питера влетала в копеечку, но машину Кирилл решил оставить Насте и Эдику. Не мог же он бросить их тут без транспорта, вдруг что-то случится. Ему и так не нравилось оставлять их одних, несмотря на все, что он сказал сестре.

Он знал, что жена и сын наблюдают за ними, поэтому только равнодушно махнул рукой в сторону такси, уже ожидавшего во дворе. Девушка радостно зашагала к нему, на ходу обернувшись и послав куда-то наверх воздушный поцелуй, который, скорее всего, предназначался Эдику. Что она наплела ему и как убедила остаться на даче, а не ехать с ней в город, Кирилл не знал, да и знать не хотел.

В пути она несколько раз пыталась пристать к нему с разговорами и многозначительными намеками, заставлявшими водителя с интересом поглядывать на них в зеркало заднего вида, но Кирилл преимущественно игнорировал ее болтовню. Он открыл рот только один раз, чтобы пригрозить высадить ее на трассе, если она не прекратит. Он бы, конечно, так не сделал, но выглядел, наверное, очень убедительно, потому что малолетняя дурочка после этого заткнулась и больше к нему не лезла. В городе он высадил ее у первой попавшейся на пути станции метро.

И вот теперь он сидел в тишине и пустоте городской квартиры, медленно потягивая дорогое вино, которое они с Настей вместе купили пару недель назад, и совершенно не чувствовал его вкуса.

Нет, он ни о чем не жалел. По крайней мере, не о том, что много лет назад убедил Настину «большую любовь» и отца ее ребенка исчезнуть из их жизни, поселив в нем сомнения в факте собственного отцовства. Может быть, это был не очень-то достойный поступок, но Кирилл искренне верил, что тому, кто любит, не заморочить голову. Если бы чувства ее драгоценного Валеры были так же сильны, как и ее, он бы ни за что не уехал, послушав чужого навета. Кирилл его всего лишь подтолкнул к этому решению, а принял его Валерий сам, испугавшись трудностей и ответственности. А вот он, Кирилл, любил Настю достаточно сильно, чтобы не испугаться ничего. И даже ребенок от другого мужчины его не смущал. В основном потому, что он слышал, как другая женщина отца обрушивала на него свои проклятия.

Кирилл всегда считал себя рациональным человеком. В отличие от младшего брата, он никогда не верил ни в какую эзотерическую чушь, но тот случай стал для него исключением. Он тогда волею судеб оказался в больнице вместе с отцом, когда тот поехал к своей умирающей любовнице. По всей видимости, уже тогда отец понимал, что шила в мешке ему больше не утаить, и поехал в больницу вместе с ним. В палату женщины он Кирилла, конечно, не взял, но тот все слышал из-за приоткрытой двери. Женщина обещала, что его отец заплатит за ее обманутые ожидания, и дети его заплатят вместе с ним. В ее словах было столько боли, обиды и злости, что Кирилл не на шутку испугался. И почему-то сразу в них поверил. Может быть, юный возраст сыграл свою роль. Или тот факт, что в конце пламенной речи женщина страшно захрипела, вокруг засуетились врачи, забегали медсестры, а потом внезапно все кончилось: она умерла.