Легенда о Смерти

Оглавление

— Вы хотите мне что-то сказать? — спросила я его.

Он с трудом сделал усилие и очень, очень слабым голосом прошептал мне в ухо:

— Окно забыли открыть: моя душа не может уйти.

В комнате было только одно окно: я подбежала к нему и, нажав на шпингалет, широко распахнула створки. Вернувшись на свое место возле умирающего, я почувствовала какой-то легкий аромат, хотя ни одного цветка не было в доме, — это было в самую зимнюю пору, в середине декабря.

Когда я снова уселась на свой стул, я увидела, что глаза Гильше неподвижны, а рот приоткрыт: за этот короткий миг он отдал душу.

* * *

Когда человек умирает с открытыми глазами, это значит, что Анку не закончил свою работу в этом доме: надо ждать его скорого возвращения за кем-то еще из этой семьи.

Душа в виде белой мыши

Хотя Людо Гарель был всего лишь слугой, он вовсе не был темным человеком. Его голова всегда была полна множеством вещей, о которых обычно не думают простые люди. Его постоянные размышления завлекли его очень далеко. Он сам признавался, что владеет почти всем, что дано знать человеку.

— Однако, — добавлял он, — есть одно, что меня смущает, что мне неясно: это как душа расстается с телом. Когда я проясню этот момент, мне уже и узнавать будет нечего.

Его хозяин, один из последних потомков благородного дома Кенкизов, очень ему доверял, считая его человеком честным и умным советчиком. В один прекрасный день хозяин позвал его к себе в кабинет.

— Мой бедный Людо, — сказал он ему. — Что-то мне сегодня не по себе. Полагаю, что во мне назревает какая-то болезнь, и у меня такое предчувствие, что я от нее не избавлюсь. Если бы еще мои дела были в порядке!.. Этот проклятый процесс, который я веду в Ренне, причиняет мне столько мучений! Он тянется уже два года! Если бы по крайней мере я видел, прежде чем умру, что он решается в мою пользу, я бы уходил с более легким сердцем. Я тебя считаю, Людо Гарель, человеком толковым. К тому же — ты не раз мне это доказывал — нет такой услуги, какую бы ты не был готов мне оказать. Я прошу у тебя, наверное, последней. Завтра утром, с первой зарей, отправляйся в Ренн. Ты нанесешь визит каждому из судей и попросишь их как можно скорее вынести свое решение за или против меня. Язык у тебя хорошо подвешен: я рассчитываю, что ты найдешь способ расположить их в мою пользу. А что до меня, так я отправляюсь в постель. И дай Бог, Господь призовет меня, когда ты уже вернешься!

Прежде чем уйти, Людо попытался поднять настроение своему хозяину.

— Занимайтесь только своим здоровьем, господин граф, вы еще не созрели для Анку. Постарайтесь, чтобы я нашел вас здоровым и на ногах. Остальное я беру на себя, вот вам мое слово!

Все время после полудня он провел в сборах, составляя в уме речи, которые он собирался держать перед судьями.

Едва начало смеркаться, он лег спать, чтобы наутро встать пораньше. Спал он плохо. Тысяча идей, тысяча предположений крутились в его мозгу.

Наконец ему показалось, что запел петух.

«О! О! — сказал он себе. — Вот и первая заря. Пора двигаться!»

И Людо Гарель тронулся в путь.

Была самая середина зимы. Он едва различал дорогу. Час или полтора спустя он очутился у стены, преградившей ему путь. Он пошел вдоль стены и оказался перед каменной лестницей. Он поднялся на ее ступени. Эта была ограда кладбища.

«Гм, — подумал Людо, видя вокруг себя могилы и крест, — какое счастье, что дурной час уже давно миновал».

Он еще не договорил эти слова, как увидел тень, поднявшуюся над землей в одной из боковых аллей. Когда тень приблизилась, Людо заметил, что это молодой человек с неясно различимым лицом, одетый в тонкую черную ткань. Он поздоровался с молодым человеком.

— Здравствуйте, — ответил юноша, — так рано, а вы уже в дороге.

— Да я не знаю точно, который сейчас может быть час, но петух пел, когда я вышел из дому.

— Да, белый петух! — откликнулся молодой человек. — А куда вы держите путь?

— В сторону Ренна.

— Я тоже. Не возражаете, если мы пройдем эту часть пути вместе?

— Что может быть лучше!

Лицо и тон юноши внушали доверие. Людо Гарель, сначала немного встревоженный, очень скоро был совершенно очарован своим спутником, тем более что рассвет что-то ужасно задерживался. Идя рядом, они беседовали. Мало-помалу Людо совсем разговорился. Он рассказал незнакомцу с кладбища обо всем, что его заботило: о таинственной болезни хозяина, о мрачных предчувствиях, которые тот ему высказал накануне, о деле, ради которого тот поручил ему предпринять это путешествие. Незнакомец слушал, но почти ничего не говорил.

Между тем на ближайшей ферме раздался петушиный крик.

— Ну вот, — вскричал Людо, — наконец и заря.

— Еще нет, — отвечал молодой человек, — это пропел петух серый.

И действительно, время шло, но было по-прежнему темно.

Оба путника продолжали шагать. Но Людо уже опустошил свой мешок откровений, а незнакомец, казалось, не был расположен открывать свой. Разговор стал вянуть и постепенно затих.

Когда молчат днем, становится скучно, а когда ночью — страшно.

Людо Гарель начал украдкой, краешком глаза, разглядывать своего попутчика, и он стал казаться ему странным. Всеми чувствами Людо призывал зарю.

Наконец пропел третий петух.

— А, — с облегчением выдохнул Людо, — наконец-то к рассвету.

— Да, — ответил юноша, — на этот раз — это красный петух. Теперь и заря осветит небо. Но видите ли, вы слишком ее обогнали. Только-только наступила полночь, когда вы вошли на кладбище, где мы встретились.