Выбери любимый жанр

Оценить:

Четыре голубки

Оглавление

— Мне кажется, я в долгу перед вами, капитан Полдарк, — сказал лорд Фалмут.

— Да? Мне не приходило это в голову.

— Что ж, да, и причем вдвойне. Если бы не вы, сын моей сестры до сих пор томился бы в вонючей тюрьме в Бретани. Если был бы еще жив.

— Я рад, что вы считаете меня достойным человеком. Но считаю своим долгом указать, что я отправился в Кемпер лишь для того, чтобы освободить доктора Эниса, находящегося сегодня здесь, а всё остальное произошло случайно.

— Не имеет значения. Это была смелая затея. Я и сам не так давно был военным и не могу не оценить мужество самой идеи и тот риск, на который вы пошли.

Росс молча кивнул. Фалмут выплюнул косточку в ладонь и закинул в рот еще три виноградины. Прождав достаточно долго, Росс сказал:

— Я счастлив, что дал Хью Армитаджу возможность сбежать. Но не представляю, почему вы решили, что вдвойне мне обязаны.

Фалмут выплюнул остальные зерна.

— Как я понимаю, вы отказались противостоять моему кандидату на выборах в Труро.

— Ох, Боже ты мой!

— Почему вы так говорите?

— Потому что, как оказалось, невозможно вести какую-либо частную беседу, содержание которой не стало бы известно всему графству.

Фалмут опустил взгляд.

— Не думаю, что об этом широко известно. Но мне сообщили. И как я понимаю, это правда.

— Правда. Но должен снова повторить, что причины моего отказа были сугубо эгоистичными и не касались обязательств перед другими людьми.

— Другие люди, как выяснилось, с удовольствием не выполняют свои обязательства по отношению ко мне.

— У одних есть амбиции, милорд, а у других нет.

— А каковы ваши, капитан Полдарк?

Столкнувшись с неожиданно прямым вопросом, Росс не нашелся, что ответить.

— Просто жить, как я того желаю, — сказал он, — заботиться о семье. И делать людей вокруг счастливыми и свободными от долгов.

— Похвальные цели, но ограниченные.

— А чьи цели менее ограниченные?

— Думаю, тех людей, кто желает служить обществу, в особенности во время войны... Но как я подозреваю, судя по вашей прошлогодней авантюре, вы недооцениваете себя... или просто не знаете, куда направить усилия.

— По крайней мере, не в сторону жизни парламентария.

— То ли дело мистер Джордж Уорлегган.

— Именно так.

Фалмут проглотил еще одну виноградину.

— Когда-нибудь я с удовольствием лишу мистера Джорджа Уорлеггана жизни парламентария.

— Думаю, есть только один способ этого добиться.

— Какой?

— Прийти к соглашению с сэром Фрэнсисом Бассетом.

— Этому не бывать!

Росс пожал плечами и больше ничего не добавил.

— Бассет залез на территорию моего округа, — сказал Фалмут, — покупает влияние и благосклонность, оспаривает права, много поколений принадлежащие моей семье. Он достоин поощрения не больше, чем его подхалимы!

— А разве не во всей округе торгуют влиянием и благосклонностью?

— Да, как бы цинично это ни звучало. Но эта система вполне годится для поддержания работы правительства. Она ломается, когда наглые, пронырливые и слишком богатые молодые землевладельцы вмешиваются в давно установленные права старой аристократии.

— Я вовсе не уверен, — ответил Росс, — что действующая система выборов годится для поддержания работы правительства. Разумеется, она лучше, чем прежняя, потому что ни король, ни лорды, ни обыватели не могут править без согласия остальных. Возможно, это спасет нас от повторения 1649 года, или даже, глядя на Францию, от 1789-го. Но с тех пор как сэр Фрэнсис предложил мне занять место в парламенте, я много думал о существующей в Англии системе, и мне она напоминает полуразвалившуюся карету, в которой все рессоры и оси давно сломаны, а в полу дыры от тряски по ухабам. Ее можно только выкинуть и сделать новую.

Росс не потрудился смягчить свое высказывание, но Фалмут и не поморщился.

— И как же вы предлагаете улучшить конструкцию новой кареты?

— Что ж... Сначала нужно перераспределить места так, чтобы парламентарии лучше представляли интересы страны в целом. Не знаю, какова численность населения Корнуолла, предполагаю, что меньше двухсот тысяч, а членов парламента от графства — сорок четыре. Большие же города вроде Манчестера и Бирмингема, чье население чуть меньше семидесяти тысяч в каждом, вообще не имеют представительства в парламенте.

— Так вы защищаете демократию, капитан Полдарк?

— Бассет задал мне тот же вопрос, и мой ответ — нет. Но совершенно ненормально, что многочисленные северяне не имеют голоса в делах государства.

— Мы все думаем о государстве, — сказал Фалмут. — Это одна из причин становиться членом парламента. И одна из привилегий.

Росс не ответил, и хозяин дома пошевелил дрова в камине. Они снова вспыхнули.

— Полагаю, вы знаете, что ходят слухи о том, будто вашему другу Бассету пожалуют титул.

— Нет, я не знал.

— Он может стать одним из пэров-толстосумов Питта. Баронский титул или что-то в этом духе в обмен на деньги и поддержку со стороны тех парламентариев, которых он контролирует.

— Как я и сказал, это дрянная система.

— Невозможно истребить продажность, жадность и честолюбие.

— Да, но можно их контролировать.

Возникла пауза.

— А другие ваши реформы? — с иронией спросил Фалмут.

— Они могут еще больше вас оскорбить.

— Я не сказал, что меня оскорбила предыдущая.

— Что ж, непременно перемены в процедуре проведения выборов. Места нельзя продавать и покупать, как личную собственность. Нужно сделать так, чтобы выборщиков невозможно было подкупить, подачками или напрямую деньгами. Во многих случаях выборы — это просто обман. Уж в Труро точно есть несколько способных людей, которых нельзя подкупить, они могли бы стать выборщиками. В остальных местах графства дела обстоят куда хуже. Как и во всем Корнуолле. Говорят, что в Мидхерсте, в Суссексе, только один выборщик, который выбирает парламентариев по указке патрона.