Фаянсовый череп

Оглавление

Джип стоял на стоянке перед зданием – огромный, черный, пупырчатый от осевших на полированном металле мелких капель дождя. Из-за них лобовое стекло казалось матовым, как плафон люстры или окошко в сортире. Где-то далеко громыхнул гром. Севрук подумал, что мокрый асфальт ему сейчас абсолютно ни к чему, но, с другой стороны, дождь в дорогу – хорошая примета.

Он сел в машину, завел двигатель и включил “дворники”. Под их мерный шорох и постукивание Вадим вывел машину со стоянки и притормозил, решая, куда податься.

Здоровенный, вызывающе черный японский джип умнее всего было бы бросить и уехать из города на первом же подвернувшемся под руку поезде. В течение нескольких секунд Севрук обдумывал эту идею и решил, что расстаться с машиной никогда не поздно. До времени, указанного в полученной с утренней почтой повестке, у него оставалось еще почти двое суток, в течение которых у милиции не возникнет к нему никаких вопросов. На хорошей машине за двое суток можно уехать в места, где ему ничто не будет угрожать. И потом, купленный за двадцать пять тысяч джип можно было по-быстрому толкнуть перекупщикам тысяч за десять-двенадцать – уж кто-кто, а Вадим Севрук в таких вещах разбирался получше многих. А десять штукарей на дороге не валяются. Попробуй заработай такие бабки! Нет, бросать машину рано, тем более что в данный момент никакой непосредственной угрозы жизни не было.

Сидя в мерно вибрирующей машине и задумчиво барабаня пальцами по обтянутому мягкой резиной рулю, Вадим Севрук вдруг ухмыльнулся. Казалось бы, ничего веселого в его жизни в данный момент не происходило, да и перспективы на ближайшее время были, мягко выражаясь, так себе. И тем не менее он уже давно не ощущал себя таким молодым, полным энергии, веселым и бесшабашным, как в эту минуту. У него было почти два дня форы, деньги – все, что удалось унести в клюве, – лежали на соседнем сиденье в плоском пластиковом кейсе, а впереди – полная приключений, совершенно свободная жизнь под новым именем, с новыми документами и новой биографией. Денег было не так уж мало; отправляясь в Москву из Владивостока, он и мечтать не мог о такой сумме. Его тогдашний долг, за который Вадима мечтали закопать кореша, составлял едва ли пятую часть той суммы, которая сейчас была при нем. Смешно, ей-богу! Он тогда драпал без памяти, потратив на железнодорожный билет последние оставшиеся после похорон матери гроши. Теперь у него была отличная машина и добрых полторы сотни тысяч баксов – мало, что ли? Кому мало, пусть пойдет и заработает хотя бы столько…

У Вадима было сильнейшее искушение рвануть прочь из этого чокнутого города прямо сейчас, в чем был. Ха, в чем был… Японский джип девяносто девятого года выпуска – совсем не ерунда, если разобраться. Да плюс к тому золотишко – то, что на пальцах и на шее. Его, даже по самым скромным подсчетам, наберется штуки на три – три с половиной.

Зеленью, разумеется…

Но дома оставалось еще кое-что. Потом ведь не вернешься, не заберешь. Конечно, возиться с бытовой электроникой, со всякими там телевизорами, микроволновками, лазерными проигрывателями и пылесосами было бы несолидно, да Вадим и не собирался этого делать. Но в тайнике за унитазом у него хранилось около восьми тысяч долларов, немного немецких марок и английских фунтов – запас на черный день. Там же лежал пистолет – не “беретта”, конечно, не “магнум” и не кольт, а вполне исправный, безотказный и весьма смертоносный отечественный “ТТ”. В сложившейся ситуации Вадим Севрук считал нелишним иметь при себе что-нибудь в этом роде – исключительно для самозащиты, разумеется. Марать руки, самолично вышибая из дядюшки Владика мозги, он не собирался. В конце концов, для этого есть Караваев – дядюшкин любимец Максик, или Сушеный Макс, как зовут его некоторые подчиненные. А вот когда дело будет сделано и денежки снова окажутся в пределах досягаемости, тогда,.. Что ж, тогда Сушеного Макса можно будет немножечко замочить. Ему это не помешает, и плакать о нем никто не станет.

«Слушай, – мысленно сказал он себе, трогая машину с места и направляя ее в сторону дома, – а на кой ляд тебе весь этот геморрой? Да пусть бы он подавился этими деньгами! В конце концов, это, можно сказать, все-таки его деньги. Зачем рисковать, зачем иметь дело с этим отмороженным подполковником, которому человека размазать – все равно что плюнуть?»

"Я тебе отвечу, – произнес другой голос внутри, – ядовитый, насмешливый голос, вечно вылезавший на первый план, когда Вадим пытался пойти по пути наименьшего сопротивления. – Если ты сам не соображаешь, – сказал голос, – то я тебе отвечу. Это дело необходимо довести до конца. Во-первых, из-за дядюшки. Он не успокоится, пока не свалит всю эту тухлую затею с двойным проектом на тебя. Раз есть кто-то, кому известно о существовании второго проекта, дядюшка просто вынужден будет отмазываться, отбрыкиваться и валить все бочки на любимого – ха-ха! – племянника.

Во-вторых, это необходимо сделать из-за Караваева. Ему ведь, помнится, была обещана половина суммы, а это такие деньги, которые Сушеному Максу и во сне не снились. За такие деньги он тебя из-под земли достанет и обратно в землю вроет и тогда уж заберет все до последнего цента. Кстати, если дать этому тупоголовому терминатору немного времени на размышления, он и в самом деле сообразит, что денежки можно прикарманить целиком, и уж тогда он наверняка избавится от всех, кто об этих денежках знал.

А в-третьих, просто взять и без боя отдать такие бабки – это… Западло это, вот. После такого финта сам себя уважать перестанешь, по утрам в зеркало смотреть не сможешь. Так и будешь ходить с небритой заплеванной рожей, как последний лох.