Когда двое молчат

Оглавление

Через несколько минут перед глазами Олли предстало огромное количество всевозможных приспособлений для карвинга: блестящих ножиков разной длины и формы, удивительных ложечек и даже ножниц. Если бы Олли не знала, что все эти «орудия» предназначены для вырезания удивительных фигурок из овощей, фруктов и прочих продуктов, то решила бы, что перед ней разложили хирургические инструменты.

Миссис Блэкмур принялась объяснять и показывать, что можно сделать с помощью того или иного приспособления. Например, маленькая двусторонняя ложечка с черпачками, сделанными в форме полых полусфер, называлась «ложкой-нуазеткой».

Элеонора взяла надрезанный апельсин и с помощью хитрой ложечки ловко вычистила из него мякоть, а затем вырезала из яблока несколько шариков и одну полусферу, ловко превратив весь этот набор в красивую композицию.

Продемонстрировав Олли, как работают нуазетка и несколько ножей, Элеонора остановилась на неприметном ножике, режущее лезвие которого было изогнуто в форме коготка.

— Вот это, — торжественно изрекла она, покрутив ножиком перед лицом Олли, — пожалуй, самый главный нож в кулинарном карвинге. Не смотрите, что он такой невзрачный, мисс Дангл. Этот тайский нож в умелых руках заменит все приспособления, которые я вам только что показала. Им можно вырезать мякоть из фруктов, сделать карбование — срезать часть кожуры овоща или фрукта. С помощью него на плодах можно рисовать изящные узоры, сделать тонкую резьбу. Кстати говоря, карвинг и есть резьба, резной узор.

Олли смотрела на эту восхитительную элегантную женщину, способную одним взмахом руки превратить заурядное яблоко в произведение искусства, и с ужасом вспоминала о том, как кормила Сирила холодной пиццей. Страшно было даже представить, что он тогда подумал о ней. Олли с трудом отогнала навязчивое воспоминание и заставила себя продолжить расспросы.

Один из вопросов касался взаимоотношений миссис Блэкмур и персонала ресторана. Олли часто слушала сказки о дружном коллективе, о взаимном уважении и доверии, без которого невозможно процветание бизнеса, и многое другое. Мало кто отвечал на этот вопрос искренне, но миссис Блэкмур он и вовсе поставил в тупик.

— Что вы имеете в виду? — посмотрела она на Олли. На лице миссис Блэкмур по-прежнему сияла приветливая улыбка, но ее красиво очерченные и тщательно прореженные брови почему-то слегка поползли к переносице.

— Я имею в виду то, как вы относитесь к своим поварам и официантам. И как они относятся к вам, — уточнила Олли, удивленная подобным замешательством.

— В «Энджое» работает тщательно подобранный персонал, — не меняя выражения лица, ответила Элеонора Блэкмур. — Я щедро плачу своим подчиненным и требую от них полной отдачи делу.

— Кажется, вы не поняли вопроса, миссис Блэкмур, — настойчиво продолжила Олли. — Я говорю об отношениях. Теплые они или холодные? Деловые или больше дружеские?

— Я не задумывалась над этим, — холодно ответила Элеонора Блэкмур. — Работа есть работа, мисс Дангл. И в ней нет места личным отношениям. Я строга, но справедлива. Если меня не устраивает работник, я его увольняю. «Энджой» — не просто ресторан, а ресторан высокого уровня. Будьте уверены, мисс Дангл, ради поддержания этого уровня я готова пойти на самые большие жертвы.

Эта фраза прозвучала так, словно миссис Блэкмур говорила вовсе не о своем ресторане. Едва уловимая перемена в ее лице, во взгляде… Олли стало не по себе, но она снова заставила себя сосредоточиться на интервью. В конце концов, Элеонора права: работа есть работа и в ней нет места личным отношениям.

Распрощавшись с Элеонорой Блэкмур, Олли так и не поняла, знает ли та, что журналистка, пришедшая в «Энджой», — девушка, с которой встречается ее сын.

Предельно любезная, вежливая, но вместе с тем очень холодная и сдержанная, миссис Блэкмур ничем не выдала своего особенного отношения к Олли. Если, конечно, не считать того, что она великодушно простила ее опоздание.

На выходе из ресторана Олли столкнулась с плачущей девушкой, одетой в форму, которую носили все официанты «Энджоя», — передник, вышитый красивым цветочным орнаментом. Заплаканное личико показалось ей знакомым — похоже, именно эта девушка принесла по просьбе миссис Блэкмур набор приспособлений для кулинарного карвинга.

Олли никогда не умела равнодушно проходить мимо тех, кому было плохо, поэтому остановилась и мягко спросила девушку, не нужна ли ей помощь.

— Спасибо, — всхлипнув, отозвалась та, — но вы ничем мне не поможете. Меня только что уволили…

— Я, конечно, понимаю, что это не мое дело, — сочувственно покосилась на девушку Олли. — Но на то были причины?

— По мнению миссис Блэкмур, еще какие. — Девушка вытерла слезы, и Олли разглядела в ее глазах злость и досаду. — Я забыла принести овальный нож для вырезания лепестков. И, как показалось миссис Блэкмур, слишком долго отсутствовала.

— Долго? — недоуменно пробормотала Олли, вспомнив о высоких требованиях, которые Элеонора Блэкмур предъявляла к персоналу. — Но вас не было всего несколько минут.

— Для миссис Блэкмур это все равно что полчаса. — Девушка понизила голос и продолжила: — Она вообще увольняет и штрафует за любую провинность. Только вчера избавилась от Энтони Хэшброуда, а ведь он работал с ней еще с самого начала, когда «Энджой» только открылся. Тони знал огромное количество рецептов, не знаю, как он вообще держал их в голове. И готовил божественно. Все считали Тони лучшим поваром, и никто не думал, что его уволят. И представьте себе, миссис Блэкмур выгнала его за то, что он унес из ресторана оставшуюся еду, которую все равно бы выбросили. В «Энджое» есть такое правило — не выносить никаких продуктов, даже если их все равно придется выбросить. Тони пытался объяснить ей, что в последнее время все его деньги уходят на лечение больной жены, но она и слушать ничего не захотела. Сказала, что он нарушил одно из главных правил, и выставила его. Вот так. А вы говорите, несколько минут… — уныло покосилась на Олли девушка.