Зачарованное сердце

Оглавление

— Что случилось?

Сид вздохнул. Он никогда ничего не мог утаить от сестры Марии. У нее внутри была скрытая антенна на все, что касалось его.

— Я просто немного устал, вот и все. Не удалось выспаться ночью.

Эта была чистая правда.

Сид отвернулся от ее проницательных серых глаз и пошел за своим рюкзаком. Он не мог выносить ее пристального взгляда, который заставлял его чувствовать свою вину еще сильнее.

— Должно быть, что-то беспокоило тебя, раз ты не мог спать, — задумчиво сказала она. — Я помню, каким ты был неугомонным маленьким дьяволенком! Но стоило тебе положить голову на подушку после ужина, в тебе словно лампочка выключалась, и ты спал до самого утра.

Воспоминание о малыше, который ведет себя точно так же, шевельнулось в душе Сида, и он нахмурился.

— Хотя бы единственный раз в твоей жизни, — сказала сестра Мария с раздражением, — расскажи мне наконец, что тебя беспокоит!

— Что? — Сид поднял глаза, и неприятная мысль исчезла. Он сухо рассмеялся. — О нет, ничего особенного. Ты лучшая из всех женщин, я сердечно люблю тебя, но не собираюсь позволять вытягивать из меня признания. Если я захочу это сделать, то пойду к священнику.

— Мы оба отлично знаем, что ты этого не сделаешь, Сид! Ну а слово «признания» наверняка означает, что ты чувствуешь себя виноватым в чем-то. Может быть, на этот раз чувство вины побудит тебя очистить совесть? И кто знает, вдруг я смогу дать тебе разумный совет? Конечно, я всего-навсего старая глупая монахиня, но я много чего повидала за последние восемьдесят лет.

Он покачал головой и закатил глаза.

— Ну что мне с тобой делать? Я приехал узнать, как твое здоровье, а попал на допрос с пристрастием.

— Что это значит — узнать, как мое здоровье? Я прекрасно себя чувствую!

— Нет, не прекрасно. Прошлой зимой ты перенесла воспаление легких и даже не написала мне!

— Откуда это тебе известно? — негодующе спросила сестра Мария.

Сид усмехнулся.

— У меня свои методы.

— Ну, я скажу пару слов сестре Глории! — поджав губы, пробормотала она.

Сид взял ее за плечи и внимательно посмотрел в лицо. Ее глаза блестели — возможно, от гнева, но она явно устала. Она как будто стала меньше ростом и теперь едва доставала ему до плеча. А ведь сестра Мария всегда была высокой, сильной женщиной. Не было смысла обманывать себя — она в конце концов стареет.

— Обещай мне, что будешь беречь себя, — мягко сказал Сид. — Я не хочу потерять тебя, ты же знаешь.

— Настанет день, и это случится, Сид, — сказала она прозаично. — От смерти не уйдешь. А когда тебе около восьмидесяти, она уже поблизости, за углом.

— Не говори так! — Сид отвернулся и подошел к окну, выходящему в сад. Но вид из окна не успокоил его, тем более что сестра Мария была настроена серьезно.

— Я должна! Должна заставить тебя понять!

— Понять что? — Он резко развернулся и смотрел теперь ей в лицо.

— Что тебе нельзя больше бежать от жизни. Пришло время остановиться.

Сид старался не дать волю гневу. Он знал, что она всем сердцем заботится о нем. Но она не понимала его, не могла понять. Никто не мог.

— Я не бегу от жизни, — возразил он, — я веду жизнь более полную, чем большинство людей.

— Каким это образом? Нигде не задерживаясь настолько, чтобы пустить корни? Или каждый месяц меняя женщин? Ты, должно быть, очень горд такой жизнью!

Лицо Сида покраснело, но сестра Мария даже не обратила на это внимания, повернулась и направилась к двери. Он услышал, как она набрала в легкие побольше воздуха, прежде чем снова повернуться к нему. У нее было суровое выражение лица, а это всегда предвещало нравоучительную лекцию.

— Продолжай в том же духе, Сид, и однажды ты станешь одиноким несчастным стариком, у которого нет никого, кто бы о нем заботился и о ком заботился бы он сам. Я старалась принять ту жизнь, которой ты живешь последние десять лет, потому что знала, в каком ты был отчаянии после того, что случилось. Но Сид… Неужели ты действительно думаешь, что Джоан и Лолли хотели бы, чтобы ты никогда не полюбил другую женщину? Никогда не имел больше детей?

— Пожалуйста, хватит! — простонал Сид.

— Нет, не хватит! Тебе пора остановиться, Сид. Прекратить бегство. Прекратить горевать и терзаться. Ты слишком замкнулся на себе. Ведь в глубине души ты совсем не эгоцентрик. Ты рожден быть мужем и отцом, Сид! Рожден быть знаменитым артистом! Однако вместо этого ты живешь как бездомный бродяга. Пора остановиться, Сид, говорю я тебе, пока еще не слишком поздно!

Ее вспышка прошла, она выговорилась, раздражения и гнева как не бывало. Узкие плечи бессильно опустились, она смотрела на него печально и сочувственно.

— Извини, что говорила так резко. Но кто-то должен был сказать тебе это, и кто, как не я?

Забота сестры Марии тронула Сида, но в то же время его глубоко ранили ее безжалостные слова. А вдруг она права? Вдруг он действительно становится эгоистом?

Больше всего его задело то, что она сказала о Джоан. Он никогда всерьез не думал о том, чего бы она ожидала от него.

Теперь он впервые задумался об этом и понял, что сестра Мария права. Если бы Джоан была здесь, она бы смотрела на него с разочарованием и упреком. Она всегда так гордилась им! Сейчас он и сам был от себя не в восторге.

Мальчик, который рос без родителей, братьев и сестер, всегда мечтает о собственной семье больше, чем кто-либо другой. Эта глубокая потребность привела Сида к ранней женитьбе. Ему было около двадцати, когда они с Джоан отправились к алтарю, она к тому времени уже была беременна. Они подумывали о втором ребенке, когда случилось несчастье.