Особенности национальной рыбалки в постапокалиптич

Оглавление

Одной дождливой ночью Молчуна разбудил шум в комнате родителей, фраза: «отошли воды» была вполне понятна, отец звонил врачам, из медсанчасти выехала «буханка», родители уехали, и, как оказалось, навсегда… скользкая дорога, обрыв, не выжил никто. Так Молчун стал молчуном. Командир части и замполит писали во все инстанции, просили оставить мальчика при части. Но ребенка определили в детдом, у матери из родни в живых оставалась только сестра под Херсоном, а по отцу не было никого.

Очень тяжело жить в детдоме, особенно когда ты попадаешь туда почти взрослым и жил до этого совсем по-иному. Детский дом, куда определили Молчуна, был далеко не образцовым, директор и педагоги крали все что можно и изо всех сил, дети, жившие в детдоме, были в массе своей не сиротами, а отказниками и детьми, родителей которых лишили родительских прав. Детдом был практически «кузницей кадров» для местной шпаны.

Накануне отправки в детдом командир части и преподаватели некоторых дисциплин засиделись с Молчуном допоздна, и, как показали дальнейшие события, уроки он усвоил накрепко.

В первый же вечер пребывания в детдоме Молчуна избили в спальне, точнее думали, что избили. В соответствии с напутствиями, Молчун изображал забитого школьника-ботаника: худощавый, можно сказать, щуплый, он нарочито сутулился, старался смотреть в пол и не вступать в перепалки. Но от «прописки» это его не спасло. Вечером, когда воспитанники почистили зубы и возвращались в палату, его накрыли одеялом, и несколько раз пнули ногой. После прописки Молчуна оставили в покое, но ненадолго — началось вовлечение в преступную жизнь, но новичок оказался на редкость глупым, трусливым и неуклюжим. Местные вожаки решили взять его на ночную вылазку, целью грабителей был местный овощной магазин, но, как назло, Молчун поскользнулся на вымытом полу и растянул лодыжку. В результате его оставили в покое и не стеснялись вести при нем конфиденциальных бесед, а кому этот недоумок расскажет? Тем более он тихо сидел в уголке, и, высунув от усердия язык, рисовал всякую чушь в тетрадке: марсиан, крылатых змеев, морские баталии с драконами и русалками.

Молчуна регулярно навещал дядя Вася Тихомиров. Неопрятный алкоголик, вечно пахнувший бормотухой, он приносил «племяшу» кулек слипшихся карамелек, а в ответ Молчун передавал ему абсолютно идиотские рисунки из серии: бой в Крыму, все в дыму. По возвращении в часть, капитан Тихомиров накладывал на детские почеркушки шаблон и, переписав донесения, относил их руководству.

Благодаря проницательности и умению слушать Молчун давал точные и важные сведения, и через некоторое время у разведчиков возникла полная картина расстановки сил в преступном мире Владивостока. Немного поразмышляв, начальство разработало и утвердило небольшой план, так, для разминки личного состава. И началась цепочка странных и необъяснимых событий. Поначалу утонули двое известных в уголовном мире граждан, занимавшихся поставкой наркотиков и контрабандой оружия из Китая, потом разбился в автокатастрофе известный преступный авторитет, занимавшийся детской проституцией и изготовлением порнографии с несовершеннолетними детдомовцами. И на сладкое, утонул в выгребной яме директор детдома.

На очередном совещании в штабе флота командира пригласили в кабинет начальника особого отдела флота. Начальник особого отдела, похожий скорее на университетского профессора, чем на матерого контрразведчика, встретил гостя радушно, расспросил о семье, о положении в части, и пригласил в угол кабинета, на диванчик к сервированному для чаепития столику, а вместо чая, предложил «замечательного коньячку, который старый сослуживец привез из командировки». Когда контр-адмирал предлагает выпить, отказываться как-то не принято, и под бутылочку действительно божественного коньяка начался задушевный разговор о всяких пустяках. Когда беседуют два крутых профи, хотя и противоположного профиля, но работающих на одну цель, то слушать это чистое наслаждение, как наблюдать за боем двух мастеров, или за шахматным поединком гроссмейстеров. Но если отбросить все намеки и метафоры, то главный контрразведчик флота высоко оценил выучку личного состава, мастерство работы и проявленные инициативы, но четко обозначил границы пересечения интересов: то, что торговец детской порнухой заживо сгорел в машине, это жестко, но по сути справедливо, а вот контрабанда – это не только контрабанда, но и способ доставки сведений и вообще, не стоит смешивать карты в чужой игре. Особого ущерба оперативным разработкам инициативные разведчики нанести не успели, но впредь все инициативы следовало согласовывать со смежниками и никак иначе. Чтобы подсластить пилюлю, контр-адмирал спросил о личных просьбах и пожеланиях. Таковые нашлись, точнее одна. Просьбу начальство выслушало и удовлетворило. Так Молчун из воспитанника детского дома превратился в курсанта нахимовского училища.

Дальнейшая жизнь Молчуна пошла по накатанной колее: нахимовское училище в Ленинграде, Дзержинка и возвращение в родную бухту Джигит, в ту самую часть, где служил его отец. И вполне обычная служба до самой Катастрофы.

А в город Молчун приехал в отпуск, с женой и дочерью, к тестю на юбилей. С тещи, как в плохом анекдоте, началось в доме заражение «шестеркой». Молчун с тестем, приехав домой с рыбалки, застали своих женщин за обгладыванием семилетней малышки… Сработали рефлекс и кухонный топорик, тесть потом повесился и, воскреснув, чуть не покусал Молчуна.

Как он оказался в трансформаторной будке, Молчун вспомнить не мог.