Губительные ласки

Оглавление

– Значит, ты просто притворялся. Ты мог освободиться в любой момент!

– В таком случае тебе следует спросить себя, почему я так не сделал.

Халед не стал ждать ответа и, склонившись над Клео, завладел ее губами.

На этот раз в его поцелуе, кроме страсти, присутствовала щемящая нежность. Его губы двигались словно какая-то тихая песня, звучавшая у Клео внутри, и каждая нота проливалась чистым, безупречным светом.

Клео прижалась к Халеду, и ей показалось, что ее сердце стало таким огромным, что не вмещается в груди.

На ее глазах заблестели слезы, но она не стала сдерживать их.

Халед был полностью обнаженным и касался своей отяжелевшей плотью ее живота, но он ничего не делал, а только осыпал ее такими нежными и вместе с тем жаркими поцелуями, словно для него в этом мире не существовало ничего, кроме ее губ.

Клео совсем потеряла счет времени, растворяясь в ласках своего мужа, но он вдруг замер, а потом отстранился и тихо выругался.

Она растерянно посмотрела на него, а потом услышала звонок в дверь.

– Ты не знаешь, кто бы мог зайти к тебе в такое позднее время? Уже почти полночь, – недовольно спросил Халед.

– Помимо моих многочисленных любовников? – захлопала ресницами Клео.

– Да, помимо твоих фаворитов, которые вскоре станут покойниками, – улыбнулся Халед.

– Тогда не знаю. Если честно, я никогда не поощряла случайные визиты, – растянулась в улыбке Клео. – И во всем Новом Орлеане я знаю только одного человека, но у нее свой ключ.

В дверь снова позвонили. Халед мягко провел пальцами по щеке Клео, и его глаза потемнели, словно на солнце появилась какая-то тень.

– Значит, это ко мне.

Клео не поняла, что значила тяжесть, появившаяся в его голосе. Халед поднялся с кровати, и Клео подумала, как ей могло прийти в голову попытаться силой удержать его.

Халед вышел из комнаты, как обычно не обращая никакого внимания на свою наготу. Клео следила за ним взглядом, когда он спустился по лестнице, а потом поднял с пола свое нижнее белье и брюки и быстро оделся. Затем он подошел к входной двери.

– Кто там? – резко спросил он через тяжелую деревянную дверь.

Клео достаточно хорошо знала арабский, чтобы понять, что их ночной гость был одним из охранников Халеда, который наверняка следил за ней раньше.

– Плохое американское кино? – спросила она.

Халед бросил на нее взгляд через плечо, но не улыбнулся, хотя в его глазах заплясали искорки.

– Клео, я бы никогда не позволил, чтобы тебя силой затолкали в джип. Я бы проводил тебя до машины, как настоящий джентльмен.

Клео продолжала улыбаться, когда Халед впустил своего охранника в дом, и не сдвинулась с места, пока двое мужчин о чем-то быстро переговорили. Потом их неожиданный гость исчез, а Халед какое-то время стоял не шевелясь, а потом тяжело вздохнул. И Клео вдруг почувствовала страх и не могла поверить, что еще секунду назад весело улыбалась.

– Мне нужно возвращаться в Джурат, – сказал Халед, и, когда он повернулся, его лицо было абсолютно бесстрастным.

– Что-то случилось? – с тревогой спросила Клео и сжала руки в кулаки.

– Всегда что-то случается, – коротко ответил ее муж. – И будет случаться и дальше. Мне сказали, что в одной из деревень поймали жалкую банду мятежников Талаата. Я отказываюсь называть их армией. Так что мне нужно быть на месте, чтобы наша победа не вызвала никаких сомнений.

Он поднял с пола свою рубашку, и Клео вдруг поняла, что муж никогда раньше не посвящал ее в государственные дела. Так почему же он передумал и рассказывает ей о том, что творится в Джурате? И почему ей кажется, что она стоит слишком близко от крутого обрыва?

– А если я потребую, чтобы ты исполнил свое обещание и остался со мной сегодня ночью?

Халед медленно застегнул рубашку, а потом мрачно посмотрел на Клео:

– Не стоит.

– Но мы ведь договорились, – прошептала она.

– Клео, – с мукой в голосе произнес он. – Не проси меня выбирать между Джуратом и тобой. Я проиграю в любом случае. Так же как и ты.

– А если мне все равно, проиграю я или нет? – печально спросила Клео. – Если я просто хочу, чтобы ты остался?

Халед выглядел таким загнанным и потерянным, как будто она собственными руками разрывала его на части.

Он начал обуваться, и этот звук показался ей похожим на раскаты грома.

– Я думала о том, что случилось в спальне, – начала Клео, не зная, на что ей надеяться, но она должна была попытаться.

– Клео, это был наглядный урок, но не тот, который тебе хотелось получить. Как ты сказала, я мог высвободиться в любой момент.

– Тогда зачем ты притворялся?

– Потому что ты хотела, чтобы я лежал там связанным, и я не хотел вырываться. – В его голосе послышалась горечь. – Но я также не хочу быть мужчиной, султаном, который не оправдает надежд своей страны. Я не смог бы простить себя.

– Ты хочешь сказать, что никогда не сделаешь выбор в мою пользу? – Халед не стал возражать, и Клео лишь покачала головой, пытаясь унять бившую ее дрожь. – Халед, тебе следует подумать о том, что некоторые клятвы больше напоминают про клятие.

– Я не проклят, – вспылил Халед и ударил себя рукой в грудь. – Я султан Джурата. Клео, для меня это не просто титул. Я есть тот, кто я есть.

– Халед…

Слезы снова потекли по щекам Клео, но он не слышал ее. Халед стоял так близко и в то же время так далеко от нее, а его взгляд был настолько обжигающим, что вскоре от нее остался один пепел.

– Я люблю тебя. – Его признание прозвучало так, словно его вырвали под пытками. – И что бы я ни делал, я не могу избавиться от этого чувства. – Халед направился к ней, а она стояла, не в силах пошевелиться. Беспомощная и беззащитная, словно до сих пор запертая в той спальне, которую он отказался делить с ней. – Но я все равно должен выбрать Джурат. И всегда так будет. Я и есть Джурат. И мы с тобой уже давно поняли, что такое положение вещей погубит тебя. – Халед потянулся к ней и нежно провел пальцем по ее губам. – Оно сведет тебя с ума. А я не хочу, чтобы так случилось.