Притворись моей на одну ночь

Оглавление

Лоренцо исполнилась неделя, когда Октавию выписали из больницы. Несмотря на раздражительность и недоверие к окружающим, она немного жалела о том, что приходится уходить. В палате можно было не переживать по поводу того, как сложатся дальнейшие отношения с Алесандро. К тому же она не видела его, он был слишком занят встречами с полицией, звонками деду и визитами к партнерам.

В тот день, когда приехал отец Энрике, Октавия была одна. Цезарь Монтеро напоминал Алесандро своим стремлением властвовать над окружающими. Он даже немного напугал Октавию, ворвавшись в палату с явным намерением немедленно увидеть сына. Не то чтобы он вел себя грубо, скорее напротив, он был отстраненно вежлив и, казалось, кроме своего ребенка и Сорчи, никого в палате не замечал. Октавия была этому только рада, хотя и почувствовала напряжение, повисшее между Сорчи и ее партнером.

Когда женщины остались одни, Октавия заметила:

— Сорча, мне очень жаль, что эта отвратительная ситуация вообще произошла. Я ужасно себя чувствую.

— О, я не виню вас, но должна сказать, что Цезарь не знал об Энрике.

Видно было, что женщина нервничает, ее щеки совершенно побелели. Октавия не осуждала, хватало собственных проблем и размышлений об истинных причинах Алесандро жениться на ней. Отчасти хотелось поделиться переживаниями с подругой, но это казалось слишком личным. Перед расставанием подруги обменялись телефонами, пообещав быть на связи.

— Я отправляюсь в Испанию. — Тревога исказила прекрасное лицо Сорчи. — Не думаю, что меня тепло примут в семье Цезаря, поэтому было бы здорово иметь подругу в Лондоне.

— Я живу в Неаполе, — сообщила Октавия. — Но тоже была бы рада иметь подругу. Я привязалась и к Энрике. Будет интересно узнавать, как он растет. Я буду по нему скучать. Он почти стал моим.

Она не лукавила, впрямь чувствуя к мальчику привязанность.

— Я ощущаю то же самое, — ответила Сорча со слезами на глазах. — Как непривычно будет не видеть Лоренцо каждый день.

Они обнялись.

Когда Алесандро усаживал жену на заднее сиденье машины, она внезапно ощутила острый укол одиночества. Всю дорогу до особняка его матери они молчали.

— Мама дома. Ей не терпится провести какое-то время с Лоренцо до того, как мы… — Алесандро внезапно замолчал.

«Прежде, чем мы уедем».

Особняк матери Сандро был старым, однако, простояв не одну сотню лет, сохранил величавую грацию и элегантность. И все же внутри дом не устоял перед стихийным желанием Изабеллы украсить каждую доступную поверхность. Интерьер сиял безумием красок, что отвечало бурному темпераменту хозяйки. Едва они вошли, женщина бросилась к внуку. Посыпались комплименты и восклицания, объятия и поцелуи.

Не то чтобы это раздражало, напротив, ее мама вряд ли проявила бы такую заботу о дочери. Их ввели в гостиную, заваленную подарками, сверкающими нарядными лентами и бантами.

— Когда ты успела?

— Сюрпризы хороши своей неожиданностью. Ваша няня мне помогла.

— У нас есть няня? — удивилась Октавия, бросая осторожный взгляд на мужа. Она не очень любила сюрпризы.

Молоденькую няню звали Брианна. Увидев Лоренцо, девушка буквально растаяла от восторга, но Октавии не хотелось отдавать сына в руки незнакомки, она до сих пор не могла забыть слов Алесандро о намерении увезти мальчика в Италию.

— Ты еще не отошла от операции, — заметил он. — Тебе понадобится помощь. Я, разумеется, буду рядом по возможности, хотя работы невпроворот и время ограниченно.

Октавии и в голову не приходило, что Примо отныне не будет в составе компании, а значит, нужно решать многочисленные вопросы, связанные с его увольнением. Наверное, Алесандро и впрямь нелегко. Холдинг «Ферранте» — серьезный бизнес.

— Ты и впрямь его уволил?

— Я ведь сказал, что больше в нашей жизни он не появится. Ты что, не поверила мне?

Конечно, не поверила. Братья были очень близки.

Некая тень промелькнула на лице мужа, и стало ясно, что он до сих пор не может привыкнуть к внезапно свалившимся переменам. Сердце Октавии дрогнуло. Если бы могла, а их отношения не были такими напряженными, она бы непременно его утешила. Но она лишь почувствовала, как камень свалился с души.

— Спасибо.

— Я едва не упала в обморок, когда узнала, — вставила Изабелла. — Это стало для меня таким ударом.

— Будешь открывать подарки, — Сандро кивнул на гору коробок, — или отдохнешь?

— Я могу, да. Они прекрасны, спасибо, — обратилась она к свекрови.

— Я заказала ланч. Мы позовем тебя, когда он будет готов, — сказала Изабелла. — Иди работай. Я знаю, тебе не терпится. К тому же ты уже слышал мою историю. Мы влюблены, а я уж думала, что больше никогда не познаю объятий мужчины, а сейчас нам словно вновь девятнадцать.

Алесандро резко втянул в себя воздух и посмотрел в потолок.

— Пойду работать. Если тебе что-то понадобится, говори, — добавил он, пристально глядя на Октавию.

Она кивнула, чувствуя внезапное разочарование. Странно, даже несмотря на напряжение между ними, она способна сожалеть о его уходе. Однако, когда муж вышел, она немного расслабилась и принялась болтать с Изабеллой, разворачивая подарки.

Поднявшись после сна, Октавия приняла душ, покормила Лоренцо, поставила возле него радионяню — новый подарок — и отправилась в гостиную.

Алесандро застал ее за складыванием крохотных одежек в детскую кроватку.

— Разве няня не может заняться этим?

— Я попросила ее оставить все, я хочу еще раз взглянуть на это. — Ей нравилось перебирать крохотные наряды. Она подняла вешалку со смокингом, дополненным рубашкой, широким поясом и галстуком-бабочкой. — Твоя мама сказала, это для восьмидесятилетнего юбилея твоего деда.