Плохая хорошая жена

Оглавление

— Нет, не хочу… Ни проблемы обсуждать, ни еду твою есть, ничего не хочу…

Тягуче улыбаясь, Стас притянул ее к себе, с силой сжал тонкие реберные косточки, отчего Вероника игриво ойкнула и, заранее зная ответ, все равно спросила нарочито наивным, лепечущим голоском, подумав при этом весело — как же банальны, наверное, все влюбленные пары в этих своих дурацких диалогах:

— А чего ты тогда хочешь?

— Хочу, чтоб ты мне показала, где у тебя в доме спальня…

— И это все, что ты хочешь?

— Все…

— Ну, тогда пошли…

Зимнее солнце за окном сердито сверкнуло им в спины, проткнув бледным белым лучом нежную оконную занавесь, будто проявило таким вот образом свое недовольство сменившейся в этой квартире диспозицией. Боже ж мой, как глупы все-таки эти юные дети Земли. Зачем, зачем десять лет стоило создавать в этом месте счастье, чтоб потом взять его и разрушить? Жалко… Жалко, потому что одним вкусным окошком в мире меньше стало. Потому что заглядывать по утрам во вкусные, счастливые окошки и согревать-облизывать их своими лучами гораздо приятнее, знаете ли, чем вхолостую палить в злобно-несчастливые, в которые свети не свети — толку все равно никакого…

Раздавшийся через час звонок перепугал Стаса до животного ужаса. Застывшими белыми глазами он уставился на Веронику и весь напрягся, будто и в самом деле ожидал от нее команды немедленно прыгать с пятого этажа в попытках спасения ее порушенной репутации верной жены. Сообразив наконец, что звонит так требовательно всего лишь стоящий на прикроватной тумбочке телефон, он с облегчением бросил голову обратно на подушку, в изнеможении прикрыл глаза — фу, черт, пронесло. И стал прислушиваться к интересному разговору. Хотя понять из сухих и односложных Вероникиных фраз все равно было ничегошеньки невозможно. Да и вышла она из спальни слишком поспешно, прижимая трубку к уху…

— Вероника, я в столе бумаги свои деловые забыл, — прозвучал в трубке голос Игоря деловой и холодно-равнодушной сухостью. — Скажи, когда тебе удобно будет их мне передать. Я заеду вечером. Завтра или послезавтра. Я б тебе не звонил, но они мне срочно нужны оказались…

— Да, Игорь, конечно же. Приезжай, забирай. Когда тебе будет удобно, — дрогнув голосом навстречу этой непривычной сухости-холодности, тихо произнесла Вероника. — Конечно же… Когда тебе будет удобно…

— Хорошо. Спасибо, — коротко выстрелил в трубку Игорь, и тут же в ухо ей полезли короткие резкие гудки отбоя, извещающие о конце семейной драмы. Сердце сжалось в первый момент болезненно-испуганно, приняв в себя этот холодный, сухой выстрел, и отчаянная противная мыслишка, словно тонкая струйка алой крови из простреленной раны-дырки, потекла из души, из сердца — что ж это такое она натворила-то, господи… Как же это все больно, оказывается. И как трагически просто. Как в заранее продуманном кем-то сценарии. Что ж, теперь и на самом деле только одно остается — сделать следующий, подготовленный уже практически невидимым этим сценаристом шаг…

Она медленно нажала на кнопку отбоя, постучала задумчиво трубкой по губам. Ну что ж. Пусть будет так. Раз жизнь предложила именно этот сценарий, то что ж…

— Вероничка, это твой звонил? Да? Мне пора смываться? Я кофе успею выпить? Ну что ты молчишь? Случилось что-то, да? — засыпал ее Стас, торопливо одеваясь, испуганными своими вопросами, когда она медленно вошла в спальню и, натянув на себя халат, уселась на кровать, подогнув под себя ноги калачиком.

— Сядь, Стасик, не суетись. Никуда тебе смываться не надо. Дело в том, что Игорь вчера ушел…

— Куда? — оторопело моргнул Стас, удивленно на нее уставившись. — То есть как это — ушел? Зачем? Или это… В смысле — навеки и навсегда, что ли? И почему? Вы поссорились, да?

— Нет, Стасик, мы не ссорились. Он просто слышал наш вчерашний с тобой разговор. Я говорила из кухни, а он в гостиной взял трубку…

— Ты ж сказала, он спит!

— Как видишь, не спал…

— И что?

— И ничего. Собрал вещи и ушел. Знаешь, как пишут об этом в романах? «Он глубоко изумился услышанным и навсегда вышел вон…»

— Ничего себе… Изумился, говоришь? Ничего себе… А вообще, я бы на его месте… Погоди, я не понял… Это значит… Это что же, Вероничка, я сегодня могу у тебя остаться? На всю ночь? Так это же здорово, Вероничка! А твой вернется, ты не переживай! Раз так быстро собрался, быстро и вернется. Гордые, они все такие. А мы не гордые. Мы останемся. У нас ведь с тобой еще нет в запасе ни одной вместе проведенной ночи…

— Ну да… — Вероника улыбнулась грустно и отвернулась к окну, зябко поведя плечами. Потом снова повернула к Стасу лицо, спросила немножко заботливо, немножко насмешливо: — Ты сегодня в конце концов есть у меня попросишь или нет, мой смелый герой-любовник? Или так и будешь скромно отказываться? Что тебе сделать на ужин?

— А что, еще и ужин будет? — весело изумился Стас.

— Нет, буду морить тебя голодом и зверски заставлять работать!

— Ну что ж, моя повелительница, я готов… Я готов работать без сна, еды и отдыха сутки напролет… Только не гони меня от себя, о моя повелительница…

Дурачась, он быстро стащил с себя рубашку и снова потянул к ней будто в мольбе руки. Вероника, смеясь, отбивалась, стараясь изо всех сил отдаться на откуп предлагаемой жизнью ситуации — иногда, наверное, и в самом деле стоит взять и поплыть по течению, не зная, куда оно тебя вынесет. Взять и вот так бездумно делать то, что тебе нравится делать именно сегодня, именно сейчас и именно в эту минуту. Не знала серьезная, замужняя женщина Вероника Андреевна ответов на эти вопросы. Не знала даже, любит ли и впрямь этого красивого, сильного парня, подброшенного ей судьбой то ли женского развлечения ради, то ли для построения новой какой жизни. Она ж, наверное, другая-всякая должна быть, жизнь-то эта, а не только затюканная, как с мамой, или заранее определенная и сыто-правильная, как с Игорем?.. Надо же посмотреть… Надо же заставить себя перепрыгнуть на новую льдину… Или войти в новое, незнакомое озеро…