И расцветает любовь

Оглавление

Так она шла, ничего не замечая вокруг. Мелкая снежная крупа срывалась с небес, укрывая улицы пушистым ковром. Услышав чьи-то голоса, она подняла голову. Рядом с нею по направлению к дому шли две женщины и о чем-то беседовали. Голоса были взволнованными, а лица печальными. Ангелина невольно прислушалась к разговору.

— Врач так мне и сказал: «Что там смотреть, там тело…» Я не смогла сдержать слез. Господи, «тело»! Вот как они его назвали… — Голосом, полным боли и отчаяния, произнесла одна женщина. — А вчера позвонила жена брата, сказала, что поможет организовать похороны… Я бросила трубку.

— Не теряй надежды. У Германа еще есть шанс, — принялась утешать ее другая. — Только держись, Вера. Помни, что все в руках Божьих. Надо верить.

У Ангелины защемило сердце, когда она услышала знакомое имя. Она невольно замедлила шаг и пристально посмотрела на беседующих. У одной из женщин было заплаканное, измученное лицо, как будто она не спала и не ела несколько суток. В руках она сжимала скомканный носовой платок.

— Я уже не верю, не верю, — всхлипнула она, вытирая слезы. — Врачи говорят, что шансов нет.

— «Врачи говорят»! А ты не слушай! Есть много примеров, когда они прогнозируют самое худшее, а человек, вопреки всем прогнозам, выздоравливает и возвращается к нормальной жизни.

— Как бы мне хотелось, чтобы врачи ошибались… — Слова женщины оборвались. Они прошли мимо Ангелины и, казалось, совсем не заметили ее. Она же, подождав несколько секунд, решительно последовала за ними. В голове стучала лишь одна мысль: «Они говорят о другом Германе».

Наконец, женщины подошли к дому и расстались у подъезда. Одна из них продолжила свой путь, а другая, та, которая плакала, задержалась у железной двери. Она открыла сумку и начала что-то упорно искать. Наверное, ключи. Ангелина решилась и подошла к ней.

— Простите, вы знаете Германа? — Она усиленно пыталась вспомнить его фамилию. — Германа Орлова?

Женщина подняла на нее глаза. Не передать, сколько отчаяния и боли отражалось в их бездонных глубинах. «Пожалуйста, скажите «нет», — мысленно умоляла Ангелина, не желая верить, что с Германом что-то случилось. Она представляла его сидящим на кровати в комнате, с фотографией в руках. Вот он тяжело вздыхает, глядя на ее изображение, сжимает кулаки и хмурится. Он просто решил не продолжать общение. Наверное, ему очень тяжело находиться рядом с нею и понимать, что они никогда не будут вместе…

— Это мой сын, — обреченно ответила женщина.

Сердце Ангелины упало. Она на секунду закрыла глаза, не веря услышанному.

— Я хотела узнать, как он… — выдохнула она. — Мы не виделись почти два месяца.

— Так вы ничего не знаете?

Ангелина сжала кулаки, готовясь услышать самое худшее. Едва ощутимая судорога скользнула по озябшим пальцам — то ли от холода, то ли от волнения.

— Понимаете, Герман часто приходил на мои выступления… — смущенно пояснила она. — Я пою в опере. А потом вдруг неожиданно пропал. К сожалению, у меня нет номера его телефона. Только знаю, в каком доме он живет.

— Так значит, вы стояли здесь не один час, дожидаясь его? — воскликнула женщина, с тревогой оглядывая ее. — Вы же совсем замерзли!

— Ерунда, — отмахнулась она.

— Вы живете где-то здесь, недалеко?

— Нет, в другом районе.

— Вам еще ехать и ехать… — задумчиво произнесла она. — Если хотите, поднимемся ко мне, я угощу вас чашкой горячего чая.

От мысли о чае у Ангелины потеплело на сердце.

— Заодно расскажу, что случилось с Германом…

Всю дорогу до квартиры они молчали. Женщина украдкой вытирала слезы, которые все катились и катились по ее щекам. Только на кухне, когда на плиту был поставлен чайник, мать Германа решилась заговорить:

— Вы уж простите, мне нечего вам предложить к чаю. Я не ждала гостей.

— Что вы! Ничего и не нужно.

Ангелина сидела напротив окошка, сложив на коленях руки. Узоры на стекле таинственно блестели, напоминая о приближающихся новогодних праздниках. Где-то вдали, на улице, слышался ребячий смех. Только Ангелина не ощущала радости. Все ее мысли сейчас были только о Германе. Воображение рисовало страшные картины, а сердце сжималось в тревоге. Но начать расспросы она не решалась, да и страшно было начать такой серьезный разговор.

Женщина разлила кипяток по чашкам, дрожащей рукой бросила в каждую из них кусочки сахара и, наконец, села напротив. Ангелина сразу отметила тонкие морщинки в уголках ее глаз, седину, которая пробивалась в ее темных волосах. Видимо, эта женщина перенесла немало бед за всю свою жизнь. При этом лицо ее лучилось доброжелательностью, а взгляд оставался открытым и добрым. Ангелина сразу же почувствовала к ней расположение.

— Герман рассказывал мне о вас, — призналась женщина.

Ангелина удивилась.

— Правда? И что же?

Она хотела что-то сказать, но в этот момент раздался резкий звонок телефона. Женщина извинилась и ушла в другую комнату. Ангелина задумчиво крутила чашку в руках, невольно прислушиваясь к разговору.

— Дима, я так рада тебя слышать. Да, я звонила вчера, но тебя не было дома. Конечно. Конечно, случилось, я вчера уже все рассказала твоей матери… Что? Какие деньги? Нет, я не прошу денег, что ты! Просто думала, может ты придешь, проведаешь Германа… Алло? Алло!

Несколько минут висела тишина. Ангелине было неловко сидеть одной на кухне в чужой квартире. Надо было что-то сделать. Надо было что-то сказать. Мать Германа, наконец, появилась на пороге. Глаза ее были слегка воспаленными и покрасневшими от слез. Тем не менее, она улыбнулась и села на прежнее место. Ангелине так хотелось узнать, кто такой этот Дима, но она вовремя прикусила себе язык. Такой вопрос прозвучал бы бестактно в сложившейся ситуации. Поэтому Ангелина продолжала молчать и пить чай маленькими глотками.