И расцветает любовь

Оглавление

— Только вот Ангелина тебе не по зубам, — продолжал Альберт. — Слишком хороша для такого, как ты.

Сколько яда было в его голосе! Некогда притягательная внешность казалась теперь какой-то зловещей: в черных глазах полыхал огонь ярости, а красивая линия губ выгнулась презрительной дугой. Герман продолжал упорно молчать, пытаясь сохранить спокойствие. Нужно было держать свои эмоции в узде, иначе могло произойти непоправимое. Каждое утро он боролся с депрессией и вспышками ярости, и сегодня приложил немало сил, чтобы взять эмоции под контроль. Герман старался не замечать неприятного собеседника. Судя по всему, его равнодушие сильно раздражало Альберта. Он нервно теребил воротник рубашки и все время глядел по сторонам.

— Слышишь меня? Оставь ее в покое!

Его взгляд выражал превосходство и жалость. Он, казалось, говорил: «Что с тебя взять?» Герман стиснул зубы. Так смотрели на него многие. Он все время стремился изменить мнение окружающих, хотел стать обычным человеком. Таким, каким был до комы. Но сейчас, в эту минуту, он вдруг осознал, что не стоит тратить на это свои силы. Главное, доказать самому себе, что способен на большее. И не принимать взгляды и слова людей так близко к сердцу.

Но прежде, чем к нему пришла эта мысль, из уст успели вылететь слова:

— А тебе какое дело?

Голос его был ровным и спокойным, но по телу пробежала нервная дрожь.

— Насколько я знаю, ты ей больше не интересен.

Он знал, что эти слова заденут самолюбие Альберта. Так и вышло. Щеки бывшего жениха Ангелины запылали от злости.

— Интересен или нет — тебя не касается. Лучше держись от нее подальше, — отрезал Альберт. Он все осматривался вокруг, разглядывал окружающих и не мог найти покоя. — Ее пригласили на прослушивание в Лондон, — чуть помешкав, добавил он. — Слышал об этом? Если все сложится удачно, Гелю ждет блестящий успех, а ты тянешь ее вниз. Она достойна лучшего, незачем ей связывать свою жизнь с калекой!

Выпалив это, Альберт так сильно дернул воротник рубашки, что верхняя пуговица отлетела и упала на землю. Не обратив на нее никакого внимания, Альберт молча вернулся в театр. Герман продолжал стоять, как вкопанный. Ветер хлестал его по лицу, не жалея. В голове погребальным колоколом отстукивали слова: «Ты тянешь ее вниз… калека». Во рту появился металлический привкус. Захотелось уйти. Герман так и сделал бы, но стук каблучков заставил его обернуться. Радостная, а оттого еще более прекрасная, Ангелина спешила ему навстречу. Ее пламенно-рыжие волосы переливались в свете заходящего солнца, а лицо искрилось улыбкой. Фиолетовое платье лишь подчеркивало ее стройную, миниатюрную фигурку. Было что-то воздушное и трогательное во всем ее облике.

«Оставь ее в покое… калека», — преследовал его голос Альберта. Со всех сторон налетал на него, как вихрь, вызывая головную боль. Герман постарался взять себя в руки и шагнул навстречу любимой.

— Это тебе, — как можно спокойней сказал Герман и протянул ей букет.

Ангелина поднесла к лицу бутоны.

— Как всегда прекрасны! Спасибо!

Последние лучи заходящего солнца показались из-за тяжелых туч. Это вечер прощался с зарей. В орехово-карих глазах Ангелины отразились солнечные лучики, и они стали еще прекрасней. Она стояла под деревом, с которого сыпались на нее нежные лепестки весенних цветов. Воистину человек прекрасен, когда счастлив!

Герман все теребил бархатную коробочку, предусмотрительно спрятанную в кармане пиджака. Вот он, тот самый подходящий момент, когда можно сделать повторное предложение руки и сердца! Нужные слова уже трепетали на его устах, но презрительный голос Альберта снова зазвучал в ушах: «Ее пригласили в Лондон, а ты тянешь ее вниз».

— Ангелина…

— М-м? — ласково отозвалась она.

Герман стряхнул белоснежный цветок с ее волос. Потом еще один. Жест получился каким-то нервным. «Ты тянешь ее вниз… тянешь вниз…» — стучало в его голове.

— Почему ты не сказала, что уезжаешь в Лондон?

Она ответила не сразу.

— Откуда ты знаешь?

— Не важно. Это правда или нет?

Ангелина опустила глаза. Хорошее настроение моментально исчезло, уступив место неприятным объяснениям. Как хотелось их избежать! Но Герман ждал ответа, и ей пришлось сказать:

— Да, это правда.

— Почему не сказала?

— Я как раз собиралась это сделать… сегодня, — не очень убедительно произнесла она, нервно навивая на палец локон.

— И на какую дату намечается поездка?

На ее лице отразилась мука. Было видно, что она не желает говорить на эту тему. Но Герман оставался непреклонен. Ангелина какое-то время молчала. Потом вздохнула, устремилась в сторону парка, он пошел за ней. Зажигались первые фонари, окна домов озарялись ярким светом, на город потихоньку опускался вечер. Только они шли молча, не обращая внимания на все эти метаморфозы.

— Я уезжаю на прослушивание в конце мая, — наконец, ответила Ангелина. — Не знаю, как долго я пробуду в Лондоне.

— Это же совсем скоро, — задумчиво заметил Герман.

Она кивнула. Коробочка с кольцом отяжеляла ему карман, он все раздумывал, делать предложение или нет. Позвать Ангелину замуж означало навсегда привязать ее к себе, но хочет ли она этого? Есть ли у них будущее? Герман впервые задумался об этом. Ранее он не задавался этим вопросом, все было просто и понятно, он плыл по течению и со смирением принимал все, что давал ему Господь — и испытания, и дары. И Ангелина была для него подарком свыше. Но теперь он крепко задумался — а заслужил ли он этот подарок? Может, стоит все оборвать сейчас, пока эти отношения не зашли слишком далеко? Действительно ли Ангелина готова связать с ним свою жизнь, ведь нет уверенности, что он сможет полностью оправиться после аварии, после комы. Силы у него были уже не те, что раньше, да и жизнь полностью изменилась — не в лучшую сторону. Предстояло уладить ситуацию с работой, вернуть долги, влиться в будничную столичную жизнь, от которой он уже успел отвыкнуть. Нужно ли все это Ангелине? Может быть, Альберт по-своему прав, утверждая, что он лишь тянет ее вниз?