И расцветает любовь

Оглавление

На звонок ответили не сразу. Наконец, послышались шаги, щелкнул замок и дверь отворилась. На пороге стояла Кира — неестественно бледная и очень грустная. Под глазами отчетливо выделялись темные круги, волосы были тусклыми и небрежно падали на плечи.

— Привет. Можно войти? — робко поинтересовалась Ангелина, отчего-то ощутив странное смущение.

Кира кивнула и сделала шаг в сторону, пропуская ее. Ангелина сняла обувь и последовала за хозяйкой на кухню. По дороге она успела оглядеться. Кира жила в простой, скромно обставленной однокомнатной квартире. Здесь не было идеального порядка: кое-где стояли картонные коробки, пустые банки, кипы газет. Создавалось впечатление, что Кире просто наплевать на окружающую обстановку. Возможно, что-то у нее случилось, поэтому она не стала наводить в квартире порядок. Уж очень озабоченный вид у нее был.

— Хочешь чаю? — тихо спросила Кира.

— Да, спасибо.

Кира зажгла огонь, поставила чайник, и так и осталась стоять у плиты, спиной к Ангелине. Худенькие плечи время от времени подрагивали, как от беззвучных рыданий. Ангелина не знала, как продолжить разговор, а Кира, по всей видимости, не стремилась его поддержать. Так пробежала минута или две. Наконец, Кира повернулась и, пристально взглянув в глаза Ангелине, произнесла:

— Прости меня. Я вела себя отвратительно, распуская о тебе всякие сплетни. Я не знала, какой ты человек, и судила о тебе, имея лишь поверхностные представления. Пожалуйста, не держи на меня зла.

Ангелина улыбнулась:

— Все в порядке.

— Давай останемся добрыми приятелями, если ты не против.

— Не возражаю.

На лице Киры мелькнула слабая улыбка. Она наконец устроилась за столом, рядом с Ангелиной, и нервно скрестила пальцы рук на скатерти.

— Мне так хочется поделиться с кем-то… — Кира запнулась. — Рассказать, что случилось…

Она бросила неуверенный взгляд на свою собеседницу. Ангелина молчала, приготовившись слушать. Но Кира все не решалась продолжить тему. Она заварила чай, пододвинула поближе вазочку с печеньем и снова опустилась на стул.

— У моей мамы случился инсульт… — вдруг сказала она, глядя в одну точку. — Она не может говорить, не может двигаться… Так получилось, что мы с ней давно не поддерживаем общения друг с другом. Она не желала меня видеть, как, впрочем, и я ее.

Она умолкла на секунду, пододвинув к себе горячую чашку и обхватив ее руками.

— Она с детства не любила меня. Все повторяла, что я стала для нее обузой, родившись на свет. Отец на ней не женился, а меня не признавал, — это все, что мне удалось узнать от матери. Она растила меня сама, стиснув зубы, рыдая по ночам от одиночества и усталости. В приступе гнева постоянно повторяла, что я похожа на отца, что у меня, как и у него, нет ни внешности, ни способностей. А потом снова плакала и просила прощения. В конце концов, я и сама начала думать, что ни на что в этой жизни не гожусь. Так и выросла с этим ощущением…

Кира снова замолчала, отставила чашку и повернула руки ладонями вверх. Ангелина увидела красные пятна на ее коже — чашка с чаем была еще слишком горячей, и Кира, видимо, обожгла пальцы.

— Как-то мне сказали, что у меня красивый голос. И эта фраза сильно повлияла на мою жизнь. Я решила во что бы то ни стало доказать, что мама была не права, считая меня никчемной, что я могу в этой жизни чего-то добиться. Так судьба привела меня в консерваторию. Но и тогда мать не изменила своего мнения. Все время твердила, что я, как и отец, недостаточно умна, недостаточно целеустремленна и чересчур легкомысленна. Все свои силы я бросила на учебу, стремясь доказать матери, и, прежде всего, самой себе, что способна на большее.

Кира вздохнула. Ангелина робко откусила печенье, не зная, куда деть глаза. Пристальный взгляд мог еще сильнее смутить и без того ранимую Киру, поэтому Ангелина все время смотрела по сторонам.

— Как видишь, в этой жизни я ничего не добилась. Напряженная учеба и бесконечная работа не позволили мне устроить личную жизнь, — грустно констатировала Кира. — Ходил однажды за мной один парень. Долго ходил. Но мать и слышать о нем не хотела. Стоило Борису появиться на пороге, как она начинала жутко ворчать и говорить обо мне всякие гадости. В итоге у меня случился нервный срыв, неуверенность в себе обострилась сильнее, и нам с ним пришлось расстаться… На этом мои любовные приключения закончились. Я переехала в общежитие, и с матерью больше не общалась… И вот, спустя столько лет, мне позвонили и сообщили, что у нее случился инсульт.

Кира пристально взглянула на Ангелину. Чего же она ждала? Совета? Лине стало совсем неловко.

— И что ты решила? Поедешь к ней? — осторожно спросила она.

Кира задумалась.

— Не знаю. Ты бы поехала?

— Поехала.

— Почему?

— Хотя бы потому, что она мать. Какой бы она ни была.

Кира умолкла. Несколько минут пробежали в тягостном молчании. Слышен был лишь шум проезжающих машин за окном.

— У меня, кроме нее, больше никого нет, — вдруг сказала Кира.

— Тем более надо ехать. Не важно, как отнесется к этому твоя мама. Главное не судить ее поступки, быть к ней терпеливой, заботиться до самой смерти. Забота и терпение — это святой долг детей перед родителями, перед Богом и перед самим собой.

Эмоции переполняли Ангелину, и она не стала сдерживаться — высказала все, что лежало на сердце. Кира внимательно слушала, не перебивала. Черты ее лица чуть смягчились, из глаз исчезла тоска. Слова Ангелины как будто окрылили ее. Кира осторожно дотронулась до ее локтя костяшками пальцев.