Последний рыцарь

Оглавление

- О, мой Бог…, - прошептала она, перекатываясь на спину. - Думаю, ты убил меня. Я мертва? Можешь говорить.

- Вы не мертвы.

- Какое облегчение. У меня еще много планов.

- Не хочется попасть в тюрьму за то, что убил вас оргазмами. Тогда уж точно никогда больше не увижу своего ребенка.

Нора рассмеялась, низко и устало: – Все, что тебе нужно будет сделать, это довести женщин из присяжных до таких же оргазмов, и ты будешь пожизненно приговорен к их кроватям.

- Я бы лучше провел жизнь, прикованный к вашей кровати.

Лэнс навис над измотанным телом Норы и долго и глубоко ее целовал. Он отстранился, и она посмотрела на него.

- Нужно принести чертовы цепи.

Они снова заснули, и когда Нора проснулась, то обнаружила постель пустой. Она не волновалась. Лэнс мог быть в ванной или на кухне. Она не давала ему разрешения уходить, так что знала, что найдет его где-то в доме.

Она выползла из постели и подобрала серый халат с пола.

Приятная болезненность наполняла ее бедра и поясницу. Секс и с Сореном , и с Лэнсом за одни сутки? Она знала, что некоторые могли ее осудить, но ей было плевать. На самом деле, она решила, что заслужила медаль за выдающуюся сексуальную службу перед человечеством. По крайней мере, что-нибудь пурпурное, чтобы дополнить ее фиолетовые синяки.

Тихо босиком она спустилась вниз, следуя на звук голоса Лэнса. Казалось, он где-то говорил по телефону, поэтому она решила не мешать. А лучше подслушать.

Она нашла его на кухне, сидящим за столом в одних джинсах. К его уху был прижат телефон, и он сидел спиной к двери.

- Как дела в школе? - спросил он. - Тебе нравится твоя учительница?

Он замолчал, и Нора улыбнулась, понимая, что на другом конце линии была его дочь.

- Это хорошо. Она кажется милой. Чей был день рождения?

Снова пауза.

- Похоже, было весело, - согласился он, его голос стал мягким и нежным, и сердце Норы сжалось, будто кто-то сжал его в кулаке. - Я завидую. Я тоже хочу поиграть в надувном домике.

Лэнс снова слушал.

- Нет, папочка не сможет прийти на твою школьную вечеринку. Я знаю, детка. Знаю. Папочке очень жаль, но он не может… Нет, не злись на маму, это не ее вина. Она тоже хочет, чтобы ты была счастливой.

Нора прикрыла рот рукой, чтобы заглушить слезы. Она заметила движение спины Лэнса , когда он поднял руку к лицу. Она не могла наблюдать за тем, как плачут мужчины, только если они не были в ее подземелье. Ее собственного отца не волновала ее судьба. О, он играл в хорошего папу, так играл, что она верила ему шестнадцать лет, пока, наконец, он не показал истинное лицо. Но в сердце она знала, что он никогда не заботился о ней настолько, чтобы пролить хоть одну слезинку из-за нее. Он даже не пытался бороться за совместную опеку во время развода. Это должно было быть первым знаком того, что ее отец не хотел ее. Если бы он хоть раз сидел за кухонным столом, говорил по телефону в темноте и плакал, потому что не может видеть ее, она бы простила ему все.

- Я отправлю тебе подарок, - пообещал Лэнс дочке. – Все, что захочешь. Если только это не пони. Или щенок.

Он мягко усмехнулся на ее ответ.

- Хорошо, и не котенок, - сказал он. - Хочешь чего-то не живого и не ходящего вокруг на четырех лапах? Может, я просто удивлю тебя?

Лэнс снова замолчал , и дочка Лэнса , очевидно, взяла контроль над беседой, скорее всего, перечисляя все, что она хотела на день рождения.

- Будь хорошей девочкой ради папочки, - прошептал он. - Увидимся, как только я смогу, обещаю… И я люблю тебя, моя Майя.

Лэнс завершил звонок и положил телефон на стол перед собой. Нора глубоко вдохнула, достаточно глубоко, чтобы он услышал и повернулся к ней.

- Одевайся, - приказала Нора. - Мы едем в город.

- Что будем делать? - спросил он, встав и подойдя к ней.

- Будем делать то, что я всегда делаю - нарушать правила.

Она была доминирующей стороной в этих отношениях, поэтому ей не нужно ничего объяснять. Она отдавала приказы. Лэнс следовал им. Жизнь была проще в Д/с отношениях.

Стоп… Нора остановилась, перед тем как обуться. Она, правда, только что упомянула слово «отношения»? Да. Да, упомянула. Но не вслух, успокоила она себя. Не считается, пока она не произнесла это. И «отношения» не так уж и пугают, верно? У нее была рабочие отношения с парикмахером. У нее были враждебные отношения с ее дантистом. Отношения не было грязным словом. Нечего бояться. Не то, что моногамия.

И, тем не менее, она была на стреме, пока ехала с Лэнсом в Нью-Йорк. Она отказалась сказать ему, куда они едут, зная, что Лэнс , скорее всего, отговорит ее.

- Хотя бы скажешь, какое правило мы нарушаем этим вечером? - спросил Лэнс , пока они ехали по улицам Манхэттена, минуя пробки.

- У Кинсгли есть правило, - начала она, и они свернули на улицу, которую она искала. – Скорее, наставление. Нет, определенно, правило. Он руководит шоу, он король. Мы, его любимые работники, посланники его королевства. И часто его же приманка. Мои клиенты очень богаты, очень могущественны, очень влиятельны и важны. Кингсли говорит, что эти люди почитают нас священным доверием. Мы предоставляем им ценное обслуживание, которое остальной мир не совсем понимает, и в свою очередь они платят непомерные суммы денег. И иногда они платят чем-то большим, чем деньгами.

- Например?

- Информация, помощь… как обычно. Но Кингсли хочет управлять этими вещами. Мы, посланники, просто надеваем красивую маску ради империи. Но в данном случае я хочу сделать это без участия Кингсли. Мне нужно попросить клиента об одолжении.