Фантазии женщины средних лет

Оглавление

– Ты как? – спросил он. Я кивнула, стараясь получше разглядеть его. – Да, Джеки, давно мы не были в этом доме. Много лет прошло.

– Много лет, – согласилась я.

– Мы были счастливы, помнишь? – Он сделал еще один шаг в мою сторону.

– Не надо, – сказала я, пытаясь отстраниться, прикрываясь от него рукой, но он перехватил ее и сжал, я даже почувствовала боль, и повернул к себе, лицом к лицу, дыхание к дыханию.

– Почему не надо? – его прерывистый голос, казалось, волновался, но я знала это притворное волнение, оно таило в себе скрытый подвох. – Я поцелую тебя. Тебе понравится. Тебе ведь всегда нравилось. Да?

Он издевался, я знала это, он отлично понимал, что я не могу отказать. Поэтому и спросил, поэтому и улыбался. Ноги не слушались меня, я не могла стоять, я и не стояла, это он держал меня. Потом я почувствовала касание его губ, их запах и вкус – все одновременно. Я все ждала, когда он вберет меня своим ртом, сомнет, скомкает, но ощутила только касание, легкое, дразнящее касание.

– Пойдем, – выдохнула я и сама потянула его за руку, – пойдем, я не могу больше.

Но он не двигался, он смотрел на меня и улыбался уголками губ.

– Конечно, – согласился он, – у тебя ведь давно никого не было. Конечно, ты не можешь больше ждать. Ведь так?

– Да, у меня давно никого не было, очень давно. Но дольше всего у меня не было тебя.

Мне не следовало так говорить, но я сама не ведала, что произносят мои онемевшие губы. Теперь он засмеялся, я знала, что этот смех не к добру, и не верила ему, в нем было больше издевки, чем веселья. Я попыталась вырваться, но Стив держал меня слишком крепко.

– Ну конечно, – он просто хохотал мне в лицо, – как я мог быть у тебя, когда последнее время, я бы сказал, достаточно длительное время, меня как бы и нет. Да и как я могу быть, если ты убила меня. Слушай, я так и не понял зачем? Зачем ты убила меня?

– Нет, – я закричала, пытаясь прорваться сквозь его смех, сквозь его слова, сквозь его руки, что так крепко держали меня.

– Конечно, да. – Он был спокоен и весел, как будто живой. – Конечно, убила. И не вырывайся, я все равно не отпущу тебя, никогда не отпущу.

Я затихла на мгновение, и, может быть, поэтому он выдержал паузу, тоже на мгновение.

– Ну ладно, убила меня, – теперь он не смеялся, голос стал серьезным, а смех перешел в глаза. – Ну ладно меня, я отчасти сам того хотел, но зачем ты этого красавчика убила? Как его звали? Дино, кажется. Ведь он любил тебя, он был беззащитным перед тобой.

– Пусти, – я снова попыталась закричать, но слезы захлестывали лицо, и еще эта дрожь. – Отпусти меня, я никого не убивала, ты знаешь, что не убивала.

– Конечно, убивала! Всех, кого ты любила, абсолютно всех. И еще этого, как его, я забыл имя, которому все было нипочем, лихой такой. – Он снова хохотнул. – Его, наверное, непросто было, но ты это здорово сделала, мастерски, ты просто мастер, я в каком-то смысле даже горжусь тобой. – Глаза Стива просто сияли смехом, лучились им.

– Зачем ты так? – простонала я. – Ты же знаешь, что это не так. Ты же все знаешь! – Мое тело уже не просто дрожало, а билось. «Как в конвульсиях, – подумала я, – как в эпилепсии»,

– Конечно, поэтому и говорю.

– Нет, не правда, ты знаешь, что это не правда. Уйди, я ничего не хочу, я ничего не могу сейчас… – я снова сбилась, – … ведь ты знаешь, что все не так.

– Дай я тебя поцелую еще раз, последний. – Его голос скрывал хитрость, хитрость и издевку.

– Нет, я не хочу! Я не хочу, пусти меня! Я не убивала, слышишь, никого не убивала!

– Да ладно тебе, убивала не убивала. Какое это теперь имеет значение? Ведь никто не знает. Только ты и я, больше никто, а я никому не расскажу. – Стив снова брызнул смехом. – Потому что, – он наклонился ко мне совсем близко и прошептал:

– Потому что я мертвый, ты же убила меня. – А потом быстро почти без перехода:

– Да ладно, дай губы, ты же хотела, ведь только что хотела.

– Нет, – кричала я, – нет.

А потом мне стало нечем дышать, я начала задыхаться, видимо, от слез, и открыла глаза. Я лежала мокрая, дрожа от ознобного холода, мне требовалось время, чтобы понять, что это всего лишь видение, еще один сон. Мне нужно было, чтобы свет утра, и тишина комнаты, и ее покой заполнили меня и вытеснили, насколько возможно, зыбкий ночной кошмар.

Может быть, я зря приехала сюда, думаю я, отыскивая взглядом в траве заросшую тропинку, ведущую к дому. Я прожила здесь почти три недели, а эти ужасные сны хоть и стали реже, но не покинули меня совсем. Это врачи советовали мне оторваться от преследующего меня мира, уехать куда-нибудь в глушь, туда, где бы меня никто не беспокоил. Они называли это реабилитационным периодом и говорили, что мне это необходимо, что так я быстрее выздоровлю.

Именно тогда я вспомнила об этом доме в лесу. Впрочем, я никогда и не забывала о нем, он и раньше, много лет назад, когда я приезжала сюда со Стивом, был привязан ко мне всеми своими шорохами, он, как заботливый дедушка, голубил и ласкал меня, укутывая теплом и несуетным уютом. Старый и сам дремучий, как лес, подступающий к нему, и незыблемый, как океан под ним, этот дом любил лелеять беззаботную, веселую девочку, видимо, она развлекала и омолаживала его, и я знала, даже теперь, по прошествии стольких лет, он помнит обо мне и примет. Я стала наводить справки, я боялась, что кто-то мог поселиться в нем, но мне повезло, дом по-прежнему пустовал. И я сняла его.

Вот так и случилось, что я прилетела в Мэйн. Меня встречала машина, и шофер пытался разговориться со мной во время долгой дороги, а потом, когда мы приехали, достал из багажника чемоданы. Он предложил внести их в дом, но я отказалась: мне хотелось, чтобы он быстрее уехал, я хотела остаться одна.