Сага

Оглавление

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

– В американском телефильме я бы уже давно проливал слезы. Но я предпочитаю заняться этим позже.

– Да, похоже на правду, – сказал Дидье. – Вы явно переживаете случившееся как-то уж слишком… слишком спокойно…

Старший инспектор взглядом дал понять юному коллеге, что тот мог бы и воздержаться от подобного замечания. Похоже, и сам Дидье удивился тому, что сказал.

– Вы ошибаетесь, мне совсем не легко видеть распахнутой дверь в ее квартиру и каких-то типов, шныряющих вокруг ее тела. Но больше всего меня огорчает ваша версия случившегося.

Полицейский набрал полную грудь воздуха, чтобы не вспылить. В общении с Луи нужно было держать ухо востро.

– И чем вас не устраивает наша версия?

– Она правдоподобна, но маловероятна. Возможна, но абсолютно нереальна. Нет, никто бы не захотел погибнуть так, как вы описали.

– Если у вас есть какие-то сведения, сообщите их.

– Кому хочется умереть от удара пепельницей, нанесенного каким-то воришкой, удирающим затем с драгоценностями?

– В нашей профессии сталкиваешься и с более нелепыми смертями.

– Но не в моей. Вы действительно верите, что ее убили из-за драгоценностей в шкатулке?

– Это нам должен подтвердить ее муж. Или горничная.

Луи чуть было не возразил, что ни горничная, ни, тем более, муж ничего не расскажут им про Лизу.

– Лиза ненавидела драгоценности, что меня очень устраивало, так как за десять лет совместной жизни я не смог подарить ей ни одного украшения. Кстати, она умудрилась потерять обручальное кольцо во время нашего свадебного путешествия.

– …?

– А если в этой шкатулке находилось что-то другое? То, чем она очень дорожила? То, за чем специально пришел убийца?

– Пока он для нас всего лишь обычный взломщик, которому не хватило хладнокровия.

– Думаю, можно придумать что-нибудь и получше.

Слова Луи прозвучали без капли иронии. Напротив, чувствовалось, что он пытается быть логичным и помочь следствию.

– Вы прожили с ней десять лет. Мы вас слушаем.

Солнечный луч заскользил по спинке кресла. Луи устроился в нем и прищурил глаза от яркого света.

– Лиза спала очень чутко. Грабитель никогда бы не смог перевернуть вверх дном всю квартиру, не разбудив ее. Она видела, как он орудует. Ключей при нем не нашли, значит, это она впустила его.

– Продолжайте.

– Этот тип рассуждал так же, как я. Он пришел на рассвете, зная, что ее муж в Испании. А в семь утра в квартиру впускают только близких.

– Или любовника.

– Почему бы и нет? Это в ее стиле – завести любовника. Ведь в течение двух последних лет нашего брака у нее была связь с актером, за которого она потом вышла замуж.

– И что же этот любовник хотел найти в шкатулке?

– Пока мы можем рассмотреть один или два возможных варианта. Пожалуй, есть и третий, но он слишком сложен и, следовательно, не заслуживает внимания. Представим, что любовник решает сообщить ей, что хочет с ней порвать. Но Лиза об этом не подозревает; наоборот, она собирается воспользоваться неожиданной возможностью провести с ним ночь, не боясь внезапного появления мужа. Однако любовник не желает преподносить ей такой подарок в ознаменование разрыва. Поэтому он появляется как можно позднее, ранним утром, чтобы поставить ее перед свершившимся фактом. И даже подготавливает примерно такую фразу: «Мне так хотелось, чтобы ты меня полюбила, по ты всегда видела во мне лишь любовника». Однако проблема в том, что он не может считать себя совершенно свободным, пока не вернет свои письма.

– Какие письма?

– Безумно романтические письма, которые он написал ей за время их романа. Лиза обожала любовные послания, ей нужны были такие доказательства, чтобы чувствовать себя любимой. Она ценила их несравненно выше, чем драгоценности! Я знаю, о чем говорю – ведь я добился ее только благодаря своим письмам. В то время они у меня прекрасно получались.

– У вас есть хоть малейшее представление о том, кто бы мог быть ее любовником?

– Никакого. Но это явно женатый человек. Совершенно необходимое условие. Она никогда бы не заинтересовалась юным воздыхателем, который третировал бы ее просьбами, чтобы она развелась. Ее возбуждала двойственность ситуации, двойной адюльтер. Когда она познакомилась с артистом, тот тоже был женат. И потом, Лиза не бросилась бы на шею первому встречному, ей нужен был человек, с которым было бы престижно появляться в обществе, который был бы широко известен, то есть, занимал бы видное положение в шоу-бизнесе, понимаете, что я имею в виду?

– Более-менее.

Луи любил изображать ситуацию так, словно самое странное было вполне естественным. И делал это весьма убедительно.

– Следовательно, любовник должен был любой ценой уничтожить письма, иначе Лиза непременно воспользовалась бы ими. Вытряхивая содержимое ящиков серванта, он наконец натыкается на перламутровую шкатулку. Чувствуя себя в безопасности, но не в силах противиться нахлынувшей ностальгии, он говорит ей приблизительно следующее: «Теперь остается самое трудное, Лиза, забыть все, забыть, что ты существовала, пусть о тебе останется лишь смутное воспоминание, а потом я забуду и это воспоминание». Рассвирепевшая Лиза угрожает обо всем рассказать его жене. Он паникует, она отвешивает ему пощечину, он хватает пепельницу и…

Молчание.

Инспектор пристально взглянул на шкатулку, потом попросил Дидье сходить на кухню и принести остатки остывшего кофе.

– Такая версия событий вам подошла бы больше, да, месье Станик?

В этом инспектор ни капли не сомневался. Это убийство явно носило необычный характер, а он всегда предпочитал убийства из ревности у богачей, чем потасовки двух сопляков.