Ответный удар

Оглавление

«Три дня!.. только три дня! – подумал Коркоран. – Молодцы!» Научный сектор экспедиции был, безусловно, на высоте. Вслушиваясь в скороговорку Ибаньеса, он разглядывал мелькавшие на экранах схемы, графики и таблицы с параметрами планетных орбит. Вынырнув из безвременья Лимба, эскадра выполняла рекогносцировку окрестностей Гаммы Молота. Корабли дрейфовали в сгущениях кометной зоны, подальше от внешних планет; здесь, как в Солнечной системе, дистанция между центральной звездой и облаком Оорта составляла около светового месяца, но крупных роев было не два, а восемь – масса возможностей, чтобы спрятаться быстро и надежно. Кометы, немного пыли и камней, сцементированных застывшими газами, распределялись в облаке неравномерно, и пустые промежутки, зиявшие между роями, достигали сотен миллиардов километров. Однако лучшей возможности для скрытных наблюдений не представишь – на дальних расстояниях, в веществе роя, ни один локатор не найдет чужие корабли. Чтобы ускорить работу, «Азия» и «Африка» прыгнули к двум сгущениям по другую сторону местного светила, а МАРы выпускали выше и ниже плоскости эклиптики – это повышало точность результатов.

– Восемь планет, – сказал Ибаньес, демонстрируя очередную схему. – Восемь, если считать планетами три небесных тела в непосредственной близости от звезды. Очень небольшие – массы вдвое-втрое меньше, чем у Меркурия, а расстояния до солнца – четверть астрономической единицы. Это радиус орбиты третьего планетоида.

– Два первых, очевидно, не видны? – спросил Коркоран.

– Ненаблюдаемы – скажем так, дон капитан. Первый чуть ли не в солнечной короне, второй вблизи нее и очень мал. Элементы их орбит рассчитаны по возмущениям в движении третьего спутника. Учитывая наши задачи, эти тела не представляют интереса. Ни воды, ни атмосферы, сила тяжести около одной десятой «же», температура просто чудовищная… на поверхности третьего планетоида пятьсот по Цельсию… как минимум пятьсот.

Не представляют, молча согласился Коркоран: любая деятельность, строительство баз или добыча руд, затруднена и потому невыгодна. Врба, очевидно, придерживался того же мнения – повел рукой и произнес:

– Дальше, доктор.

– Дальше у нас, кабальерос, два вполне землеподобных мира с кислородными атмосферами. Полагаю, что четвертая, более теплая планета, это Роон, а пятая – Т'хар, но даже на нем климатические условия вполне приемлемы: средняя температура выше ноля. На Рооне – плюс восемнадцать… потеплее, чем на Земле… Расстояние до звезды – ноль семьдесят семь астрономической единицы, гравитация ноль девять «же», период вращения – двадцать восемь и три десятых часа, в году триста двадцать суток.

– Искусственные сооружения? – отрывисто спросил коммодор, переводя взгляд на Асенова.

Ксенолог пожал плечами:

– Ничего такого, сэр, что можно было бы заметить отсюда, из облака. Ни городов, ни крупных орбитальных сооружений вблизи планеты. И в радио-диапазоне они почти не светят.

– Согласно имеющимся данным, – негромко произнес Коркоран, – у бино фаата Третьей Фазы нет городов. Привычных для нас развлечений тоже нет. Нельзя ожидать, что мы поймаем какие-то теле– или радиопередачи с полезной информацией.

– Вам виднее, капитан. Вы у нас эксперт.

Врба повернулся к нему, его суровое лицо было по-прежнему невозмутимо, но краешки губ дрогнули – коммодор изобразил улыбку. По опыту общения с ним Коркоран давно уже знал, что Карел Врба зря улыбок не раздаривает. Собственно, он ничего не делал зря или просто так, и даже ментальный дар не всегда позволял уловить его намерения, намеки либо действия, которые последуют в ближайшую минуту. Как и положено хорошему военачальнику, Карел Врба был человеком неожиданным.

Но на этот раз его мысль казалась понятной: он вспоминал верфь DX–51, борт «Европы» и молодого лейтенанта-коммандера, явившегося в его каюту. «На вас возлагают большие надежды, Коркоран… Когда мы отправимся к звездным системам, где основали колонии фаата…»

Вот и отправились! Даже долетели! И что теперь?

– Мы вас слушаем, Ибаньес, – раздался спокойный голос коммодора.

– Шестой сателлит, а также седьмой – планеты марсианского типа. Атмосфера отсутствует, масса две десятых земной, камни, песок, безводная пустыня, низкие температуры… Но для устройства баз подходят.

– Астероидный пояс?

– Здесь его нет. Отдельные астероиды, но ни один не приближается по величине к Хигее или Психее, тем более к Церере и Палладе. Самые крупные… сеньор Асенов, снимки, пожалуйста… Вот! У этого поперечник девяносто восемь километров, и есть еще четыре, размером от пятидесяти до семидесяти. Остальные меньше. Четкой локализации в пространстве не наблюдается, количество… ну, с этого расстояния мы обнаружили около сотни. Более массивные тела вращаются вокруг восьмой планеты, но и тут масштабы скромнее, чем у нас, – ничего подобного Ганимеду, Титану, Тритону или хотя бы Тефии. Несколько десятков спутников неопределенной формы, размеры от двадцати до ста восьмидесяти километров. Сеньор Асенов… да-да, вот этот снимок… крупнейший сателлит на фоне планеты… масса шесть на десять в минус пятой, если сравнивать с Луной… а вот еще один, сто пятьдесят километров в поперечнике…

– Похоже, самые большие астероиды, захваченные из пространства? – спросил Врба.

– Несомненно, мой командир. Масса внешней планеты на тридцать процентов превосходит массу Юпитера, ее тяготение огромно… Газовые гиганты, если они есть, чистят от мусора любую звездную систему. А это типичный газовый гигант: водород, гелий, метан, аммиак и радиоизлучение на длине волны три сантиметра. Но, вероятно, атмосфера более спокойная, чем у Юпитера, – аналога Ио тут нет, и наиболее крупный спутник обращается на расстоянии миллиона километров.