|
Оценить:
|
Шопоголик и сестра
3
Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.
Не может быть. Его нигде не видно. Куда он делся?
Несколько секунд я стою, озираюсь и пытаюсь отдышаться. Старик словно испарился.
Наконец я удрученно разворачиваюсь и бреду назад, к группе. И только подойдя ближе, замечаю, что все наши кричат и машут мне руками. О боже. Что я опять натворила?
— Получилось! — орет рыжая тетка. — У вас получилось!
— Что получилось?
— Вы пробежали по горячим углям! Бекки, вы смогли!
Что?
Я смотрю на ноги… и не верю своим глазам. Ступни облеплены серым пеплом! В изумлении я перевожу взгляд на угли и вижу на них отчетливые отпечатки ног.
О господи. Я пробежала по раскаленным углям! По красным тлеющим углям! У меня получилось!
— А я… я даже не заметила! — в замешательстве бормочу я. — И на ногах ни единого ожога!
— Как вам это удалось? — восторженно вопрошает рыжая. — О чем вы думали?
— Сейчас объясню. — Вперед выходит улыбающийся Чандра. — Бекки достигла высшего кармического блаженства. Всем своим существом она сосредоточилась на одной цели, одном чистом образе — это и перевело ее материальное тело в сверхъестественное состояние.
Все таращатся на меня, как на далай-ламу.
— Да не так уж это и трудно, — со скромной улыбкой отвечаю я. — Просто… просветление снизошло, понимаете?
— А что это был за чистый образ? — не отстает рыжая тетка.
— Он был белый? — подсказывает кто-то. — Не совсем…
— А может, такой блестящий, сине-зеленый? — раздается сзади голос Люка.
Я резко оборачиваюсь. Он встречает мой взгляд уверенно и абсолютно серьезно.
— Не помню, — отвечаю я с достоинством. — Цвет не имел значения.
— Может быть, ты чувствовала, что тебя… — Люк словно с трудом подбирает слова, — притягивает к нему тонкая цепочка?
— Прекрасное сравнение, Люк, — одобряет Чандра.
— Нет, — обрезаю я. — Ничего подобного я не чувствовала. И вообще, чтобы понять это состояние, надо быть по-настоящему духовным человеком.
— Ясно, — церемонно кивает Люк.
— Люк, вы вправе гордиться своей женой, — улыбается ему Чандра. — Ведь она только что совершила свой самый удивительный поступок.
Секунда молчания. Люк смотрит на меня, потом на тлеющие угли, на притихшую группу и снова переводит взгляд на Чандру.
— Чандра, — говорит он. — Поверьте мне: то, что вы сейчас видели, — это еще цветочки.
Занятие заканчивается, все идут к террасе — там уже приготовлен поднос с прохладительными напитками. А я все сижу на коврике, медитирую, дабы доказать свою преданность высшим истинам. При этом я представляю себе и ослепительно белое сияние, и восхищенные аплодисменты Труди и Стинга, перед которыми я пробегусь по тлеющим углям. Насладиться триумфом мне мешает чья-то тень, упавшая на лицо.
— Приветствую тебя, о, сама духовность, — слышится голос Люка.
Открываю глаза и вижу, что он протягивает мне стакан сока.
— Ты просто завидуешь, тебе-то до истинной духовности далеко, — парирую я, и небрежно откидываю волосы, чтобы было видно красную точку на лбу.
— До слез завидно, — соглашается Люк. — На-ка, попей.
Он усаживается рядом и передает стакан. Я отпиваю глоток божественно прохладного сока маракуйи, и мы вдвоем устремляем взоры к скрытому в дымке горизонту за далекими холмами.
— Так бы всю жизнь и сидела, — вздыхаю я. — Шри-Ланка — рай земной. Теплынь… сказочные пейзажи… народ такой приветливый…
— То же самое ты говорила в Индии. И в Австралии, — добавляет он, как только я открываю рот. — И в Амстердаме.
Боже, Амстердам! А я про него уже и забыла. Кажется, туда мы ездили после Парижа. Или до?
Ах да, это там я проглотила странную таблетку, уж не знаю от чего, и чуть не свалилась в канал.
Я отпиваю еще один глоток сока и вспоминаю прошедшие десять месяцев. Мы объездили столько стран, что всего и не упомнишь. Воспоминания смешались, и получилось что-то вроде смутного видеоряда с десятком ярких кадров. Подводное плавание среди голубых рыбок у Большого Барьерного рифа… египетские пирамиды… сафари на слонах в Танзании… пестрые шелка в Гонконге… золотой рынок в Марокко… потрясающий бутик Ральфа Лорана в Юте…
А сколько еще было приключений! Я удовлетворенно вздыхаю и снова подношу к губам стакан.
— Совсем забыл тебе сказать, — Люк протягивает мне стопку конвертов, — пришла почта из Англии.
— «Вог»! — радостно вскрикиваю я, вытаскивая свой специальный номер для подписчиков, запечатанный в блестящий целлофан. — Ой, смотри, у них на обложке фото «ангельской сумочки»!
В ответ — ноль эмоций. Даже обидно становится. Как можно быть таким равнодушным? В прошлом месяце я прочитала ему целую статью об «ангельских сумочках», снимки показала и все подробно объяснила.
Да— да, у нас, конечно, свадебное путешествие, но иногда мне очень жаль, что Люк -не девушка.
— Ну помнишь, «ангельские сумочки»? Самые классные и модные сумочки со времен… со времен…
Ой, да что тут объяснять. Впиваюсь вожделеющим взглядом в фотографию сумки. Она сшита из нежнейшей кремовой телячьей кожи, на передней стороне — расписанный вручную рельефный силуэт ангела, а под ним стразами выведено «Гавриил». Ангелов всего шесть, и за них знаменитости буквально дерутся. В универмаге «Харродз» эти сумочки вечно «уже распроданы». «Божественное чудо», — гласит подпись.
Я так увлеклась, что не заметила, как Люк протянул мне другой конверт.
— Юзи, — донеслось до меня.
— Что? — спрашиваю, очнувшись.
— Я говорю, еще письмо пришло, — терпеливо повторяет он, — От Сьюзи.
— От Сьюзи? — Забыв про «Вог», хватаю конверт.
Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.
