Седая оловянная печаль

Оглавление

Он покачал головой.

– Разгадка в доме, Гаррет, я абсолютно уверен. У генерала нет врагов, желающих ему смерти. Во всяком случае, даже худшие из них ограничились бы тем, что послали к старику кого-нибудь вроде твоего дружка. – Он ткнул пальцем в Морли.

– Здесь поблизости нет колдунов. Не считая покойного Снэйка. Стоун, мог ли чародей-любитель наслать на генерала злого духа, который бы продолжал вредить и после смерти хозяина?

– Любитель? Сомневаюсь. Только очень сильный колдун, если это такие духи, которые могут действовать самостоятельно. Как правило, ненависть – единственная сила, оживляющая их. Я имею в виду ненависть достаточно сильную, чтобы попрать законы природы, ненависть, заставляющую желать своему врагу вечных мук. И тогда порча начинает разъедать жертву изнутри. Но я не специалист, поэтому и предложил пригласить демонолога, заклинателя духов или колдуна. Вы можете раскрыть природу враждебного влияния, а потом уничтожить его. Или вызвать духа, узнать причину ненависти и попробовать умиротворить его.

– Это безумие, Гаррет, – вмешался Питерс. – У генерала никогда не было таких врагов.

– Мы лишь обсуждаем варианты. Стоун допускает, что болезнь носит естественный характер. Но ему нужно осмотреть генерала и ознакомиться с подробной историей болезни. Есть ли возможность устроить это?

Питерс посмотрел на меня, глянул на Морли и Плоскомордого.

– Устроим. – В голосе его зазвучал металл. – Пускай старый ублюдок бранится сколько влезет, мы не оставим ему выбора. Я вернусь через пять минут. – Он зашагал в сторону кухни.

Морли примостился на ограде фонтана, у дракона под крылышком.

– Что теперь?

– Подождем. Он поговорит с кухаркой, и, если она возьмется за дело, вы получите возможность осмотреть Стэнтнора. – Возводить кухарку в ранг матери-земли, прародительницы всего сущего, конечно, перебор, но она, безусловно, владычица дома Стэнтноров. – Доктор, можете вы рекомендовать специалистов?

– Давайте сначала попытаемся осмотреть пациента. Если я не обнаружу физической причины болезни, тогда уж придется пригласить их. Но это обойдется недешево.

– Хотел бы я знать, что в наше время обходится дешево, кроме моих услуг?

Морли хмыкнул.

– Не прибедняйся. Одно дельце – и на дом заработал.

– Не спорю, один клиент заплатил, зато с пятьюдесятью наемниками Плоскомордый расплатился из моего гонорара. Ты знаешь что-нибудь о мире искусства?

– Ничего себе поворотик. Я знаю кое-что обо всем. Мне это необходимо. Что интересует тебя?

– Скажем, я открыл неизвестного гения, его полотна достойны быть выставленными в музее. К кому мне обратиться?

Он пожал плечами, усмехнулся.

– Не темни. Если у тебя есть ворованные картины старых мастеров, я помогу. Я знаю людей, которые имеют выходы на не особо щепетильных коллекционеров. Кстати, ты можешь обратиться к своему приятелю, владельцу пивоварни.

– Вейдеру?

– Он липнет ко всем культурным начинаниям, только и слышишь – здесь он почетный председатель и там, ко всякой бочке затычка. У него большие связи. Но ведь у тебя нет старинных полотен?

Морли оглянулся кругом. Пари держу, в уме он уже подсчитывал барыши.

– Зря смотришь. Ничего не найдешь, кроме потертых усатых, насупленных стариканов. Здесь нет ни одной картины сколько-нибудь известного художника.

– Да, я обратил внимание. Нечего сказать, теплая компашка. Любопытно, их что, с детства отучали улыбаться?

– Может, это наследственное, хотя мне кажется, Деллвуд просто притворяется.

– Идет твой сержант. Питерс вылетел из кухни на всех парусах. Я заранее знал, что он скажет.

– Мы не будем спрашивать разрешения у старика.

– Он вычеркнет вас из завещания.

– Наплевать. Пошли.

Однако он задержался и взглянул на меня. Я догадался, что Пит хочет побеседовать со мной с глазу на глаз, и пропустил остальных вперед.

– В чем дело?

– За всеми треволнениями я совсем забыл о завещании. Генерал сжег только одну копию, но она не единственная. Он всегда делает по два экземпляра каждого документа, иногда три.

– Да? – Интересно: значит, если убийца в курсе, ничего не изменилось. – Сколько копий завещания существует?

– Еще одна точно. Он дал ее мне, чтобы я передал тебе, как ты просил. Я оставил ее в комнате, отвлекся на что-то и не вспомнил, пока кухарка не сказала то же самое – старик, мол, тебя вычеркнет.

– Для вас это было несущественно?

– Нет. Я выполнил твою просьбу, но не довел дело до конца. Но сейчас меня осенило. Я понял, какие последствия это может иметь.

– Ясно, какие. Значит, убийца, если он знает о копии, не остановится. Кто знает?

– Деллвуд и Кид. Они были там. Да все знают, что генерал всегда делает несколько копий.

– Куда вы ее положили? Дайте мне ключ, я схожу за ней. А вы ступайте займитесь стариком.

Питерс грозно взглянул на меня. Я понял, о чем он думает. Что я собираюсь устроить у него обыск.

– Разве вам есть что скрывать? – спросил я.

– Сукин ты сын, Гаррет. Все время пакостишь.

– Вам есть что скрывать?

– Нет! – вспыхнул он.

– Тогда сделайте это сами. Я поверю вам на слово.

Мне вспомнился пожар в конюшне. Не Пит ли его виновник? Я ведь там попал в ловушку и вынужден был рассчитывать лишь на собственное мужество и ловкость.

Он отдал мне ключ.

– В ящике письменного стола. Кухарка прошествовала наверх, лестница трещала под ней.

– Мы дело будем делать? – осведомилась она. – Или языком чесать?

Молодец тетка. Старику с ней не сладить. Она его просто придавит своей тушей, а там – ругайся он сколько душе угодно, ничего не поможет.