Выбери любимый жанр

Оценить:

Запретный плод

Оглавление

Но я не закрывала глаз. Большие крысы ушли, уволакивая своего еще не пришедшего в себя товарища. Он был жив, но сильно контужен. Последняя из гигантских крыс обернулась на меня из тоннеля, и взгляд ее обещал много неприятностей, если мы еще когда-нибудь встретимся. Белобрысый крысолюд перестал дергаться и лежал неподвижно, тяжело дыша и схватившись за больное место. Новый крысолюд сказал:

– Я тебе говорил, чтобы тебя никогда здесь не было.

Первый крысолюд с усилием сел. Это явно было ему больно.

– Я повиновался приказу мастера.

– Я твой царь. Ты повинуешься мне.

И черная крыса пошла вверх по лестнице широкими шагами, гневно заметая хвостом почти по-кошачьи.

Я встала и прижалась спиной к двери уже над-цатый раз за эту ночь.

Раненый крысолюд сказал:

– Ты наш царь, лишь пока ты жив. Если ты пойдешь против мастера, ты проживешь недолго. У нее огромная сила, куда больше твоей.

Голос его был еще слаб и прерывист, но он быстро оправлялся. Гнев в таких случаях очень помогает.

Царь крыс прыгнул – размытая черная молния. Он вздернул крысолюда на воздух, держа в чуть согнутых руках, ноги крысолюда болтались в воздухе. Приблизил его к своему лицу.

– Я твой царь, и ты будешь повиноваться мне, иначе я тебя убью.

Когтистые руки сжали горло белобрысого крысолюда, пока он не замахал руками, пытаясь вдохнуть. Царь сбросил крысолюда с лестницы. Он хлопнулся тяжело и глухо, как будто у него не было костей.

И глядел снизу, лежа прерывисто дышащей кучей. Ненависть в его глазах могла бы поджечь костер.

– Вы целы? – спросил новый крысолюд.

Я не сразу поняла, что он обращается ко мне. Я кивнула. Кажется, меня спасали, хотя мне это было не нужно. Никак не нужно.

– Да, спасибо.

– Я пришел не спасать вас, – сказал он. – Я запретил моему народу охотиться для вампиров. Потому я и пришел.

– Ничего, я знаю себе цену – где-то чуть выше блохи. Все равно спасибо, каковы бы ни были ваши мотивы.

– Всегда, пожалуйста, – кивнул он.

Я заметила на его левом предплечье шрам. Это был ожог, напоминающий по форме корону. Кто-то его заклеймил.

– А не легче было бы просто носить корону и скипетр?

Он посмотрел на свою руку, улыбнулся крысиной улыбкой, показав зубы.

– Так у меня руки свободны.

Я посмотрела на его лицо – понять, не смеется ли он надо мной. И не поняла. Трудно читать по лицу крысы.

– Чего хотят от вас вампиры? – спросил он.

– Хотят, чтобы, я для них работала.

– Соглашайтесь. Иначе они вам могут сделать плохо.

– Как и вам, если вы уберете отсюда крыс?

Он пожал плечами – неуклюжее движение.

– Николаос считает, что она – королева крыс, поскольку может их призывать. Мы не просто крысы, а люди, и у нас есть выбор. Я этот выбор сделал.

– Делайте, что она хочет, и она не причинит вам вреда, – сказала я.

Снова эта улыбка.

– Я даю полезные советы. Но не всегда их принимаю.

– Я тоже, – ответила я.

Он посмотрел на меня черным глазом и повернулся к двери.

– Они идут.

Я знала, кто это “они”. Веселье кончилось, и сюда идут вампиры. Царь крыс спрыгнул с лестницы и подхватил упавшего крысолюда. Вскинув его на плечо без малейшего усилия, он скрылся в тоннеле, быстрый, как спугнутая светом мышь в ночной кухне. Темный промельк.

По коридору защелкали каблуки, и я отступила от двери. Она открылась, и на площадку вошла Тереза. Она оглядела меня, пустую камеру, уперла руки в бедра и сжала губы.

– Где они?

Я держала здоровой рукой раненую руку.

– Они сделали свое дело и ушли.

– Им не полагалось уходить, – сказала она и издала злобный горловой звук. – Это был их крысиный царь?

Я пожала плечами:

– Они ушли, а почему – я не знаю.

– Так спокойна, так смела! Крысы тебя не напугали?

Я снова пожала плечами. Если прием действует, применяй его и дальше.

– Они не должны были проливать кровь. – Она уставилась на меня. – Теперь ты в следующее полнолуние перекинешься?

В ее голосе был намек на любопытство. Любопытство сгубило вампира. Будем надеяться. – Нет, – ответила я и больше ничего не добавила. Без объяснений. Если ей интересно, пусть колотит меня об стену, пока я не расскажу ей, что она хочет. Она даже не вспотеет. Правда, Обри понес наказание за то, что причинил мне вред.

Она рассматривала меня прищуренными глазами.

– Крысы должны были тебя напугать, аниматор. Кажется, они свою работу не сделали.

– Может быть, меня не так легко напугать.

Я посмотрела ей в глаза без всякого усилия. Глаза как глаза.

Тереза вдруг усмехнулась, блеснув клыками.

– Николаос найдет, чем тебя напугать, аниматор. Потому что страх – это власть.

Последние слова она шепнула, будто боялась произнести их вслух.

Чего боятся вампиры? Преследуют их видения острых осиновых кольев и чеснока, или есть вещи похуже? Чем напугать мертвого?

– Ступай впереди меня, аниматор. Готовься к встрече со своим хозяином.

– Разве Николаос не твой хозяин, Тереза?

Она смотрела на меня с пустым лицом, будто не смеялась только что. Глаза ее были темны и холодны. В глазах крыс и то было больше личного.

– Еще не кончится эта ночь, аниматор, как Николаос будет хозяином каждой из нас.

Я покачала головой:

– Не думаю.

– Сила Жан-Клода сделала тебя дурой.

– Нет, – сказала я, – не в этом дело.

– В чем же, смертная?

– Я скорее умру, чем стану игрушкой вампира.

Тереза не моргнула, только кивнула очень медленно.

– Это твое желание может исполниться.

У меня зашевелились волосы на затылке. Да, я могла встретить ее взгляд, но зло все равно ощутимо. Чувство, от которого шевелятся волосы и перелавливает горло, от которого стягивает в животе. И от людей тоже такое чувство бывает. Чтобы быть силой зла, не обязательно быть нежитью. Хотя это очень способствует.