|
Оценить:
|
Жесткая рекогносцировка
2
Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.
— Ну ты уж совсем-то из меня дуру-то не делай! Думаешь, если мать без высшего образования, так над ней и глумиться можно?!
— Мам, ну что за глупости? При чем тут образование?
— Куда ты собралась?!
— Лучшие по успеваемости студенты нашего курса собираются в «Поземке». С руководителем и всем деканатом в полном составе.
— Что-то я не поняла... Откуда у тебя такая любовь к сокурсникам? То они для тебя — «биомасса», то ты ради них готова вдрызг разругаться с родителями?
— Поясняю. «Биомасса» здесь ни при чем, если ты прослушала, уточняю: там будет наша профессура. И я буду делать научный доклад, как раз по этой теме, которую набалтываю на диктофон. Теперь понятно?
— Ну... Час от часу не легче... А чего это — Восьмого марта?
— А чем этот день лучше других?
— Так праздник же!
— Это у вас праздник. Такой ваш тупой совковый праздник, который придумали ваши тупые коммунисты для забитых, затурканных судьбой женщин. Триста шестьдесят четыре дня в году ты — скотина и быдло, а сегодня, так и быть, на тебе, почувствуй себя человеком.
— Ну что ты опять несешь!
— Правда всегда нелицеприятна, мама, это закон жизни! Посмотри на Европу, для нормальных людей 8 Марта — обычный день, ничем таким особым не примечательный.
— Ну вот... Гхм-кхм... Даже и не знаю...
— Моя порода, — одобрительно крякнул папа. — Врет и не краснеет. Да еще как вдохновенно врет!
— Что значит «врет»? — тревожно вскинулась мама.
— Врет, врет! Глумится над нами. У нее сегодня вечернее рандеву с «Народным ополчением».
— Это кто?!
— Это — «что», Машенька, а не «кто».
— И что это?
— Шайка юных бездельников, мнящих себя спасителями мира.
— Антиглобалисты, что ли? Буйные, нет?
— Да ну что ты, Машенька, какие антиглобалисты... Ничего такого, о чем можно было бы беспокоиться. Я же сказал — бездельники. Пустое место...
— Сами вы пустое место! Что вы можете понимать в таких вещах?!
Оксана обиженно хлопнула ресницами и испепелила папу взглядом.
— Родители-то у них хоть приличные, нет? — озабоченно уточнила мама.
— Увы, ничем утешить не могу. Самый крутой папа там — завуч в общеобразовательной школе.
— Боже мой! Да как же... Кто допустил... Как с такими отбросами... Ты на какой свалке их откопала?!
— Сами вы свалка!
— Не выражайся!!!
— А по Интернету, по нему, родимому. До этого все — в чате да на форуме, потом — по телефону. А сегодня, стало быть, у них первая встреча. Знаешь песню: «Первая встреча — последняя встреча...»
— Тупая песня!
— "Утро туманное", старинный русский романс. Не оскорбляй классику...
— Я тебя туда не пускаю! — решительно подбоченилась мама. — Не для того я загибалась-горбатилась, дочь растила, чтобы она со всяким сбродом...
— А я тебя и не спрашиваю! Я совершеннолетняя! Дождетесь — соберу сейчас веши и уйду от вас!!!
— Совсем сдурела?! Чего это на тебя нашло?!
— Спокойно, Маня, спокойно... На полтона ниже, пожалуйста... «Если у вас проблемы с родителями-ретроградами, мы дадим вам приют, обогреем и накормим...» Ага?
Оксана опять испепелила папу взглядом и растерянно прикусила губу. Черт, а не папа! Есть ли в мире информация, которой он не владеет?! Везет же некоторым: папы у них простые олигархи или тупоголовые губернаторы, которые и со своими делами разгрестись не успевают, не то что отслеживать какие-то левые телодвижения отпрысков...
— Папа — гад. — Папа ловко утянул из-под носа расстроенного чада диктофон и нажал запись. — Испортил, гад, всю малину. А так было бы все славно... Вопрос: на что вообще рассчитывала?
— В смысле?
— Все табельные маршруты утверждены на неделю вперед, по любому изменению — немедленный доклад. Никого из этой шатии в те места, где ты бываешь, даже на пушечный выстрел не подпустят. Ну, допустим, в ту же «Поземку». Никак, начальника охраны охмурять собралась?
— Да больно надо! — Оксана забрала диктофон, отложила в сторону, подальше от папы, и, непримиримо выровняв спину, скрестила руки на груди. — И вообще, можешь не волноваться: никакой малины ты не испортил.
— То есть?
— Куда хочу, туда и пойду. И без всякой охраны. Они ведь мне руки вязать не будут?
— Не будут, радость моя. И ноги — тоже. Они к тебе пальцем не смеют прикоснуться, и ты прекрасно это знаешь.
— Господи, Оксанка, да что с тобой сегодня...
— Хватит, мама! Попили моей кровушки, и будет. Иду куда хочу — и все тут! Что вы мне сделаете — из дому выгоните? Да на здоровье! Уйду с большим удовольствием!
— А куда уйдешь, если не секрет? — деловито уточнил папа.
— Не ваше дело! Куда хочу, туда и уйду.
— Очень приятно, — папа поманил пальчиком притаившуюся в углу горничную Дусю. — Притащи из кабинета мобильник.
— Который?
— В коричневом чехле из крокодиловой кожи.
— Сию секунду...
— Значит, так, — папа, непримиримо выровняв спину (это, вообще, его манера — а дочка просто невольно подражает) и скрестив руки на груди, глянул исподлобья. — Идти тебе некуда. Все, с кем ты общаешься, в курсе, что почем и каким концом потом им достанется. Остается один вариант: вот это идиотское «Народное ополчение».
— Оно не идиотское...
— А я сказал — идиотское! Дебильное — тупоголовое — дегенеративное!! Пока ты с ними общалась по сети и телефону, я терпел. Можешь продолжать и далее в таком же духе, это не возбраняется.
— Вот спасибо!
— Пожалуйста. Но я не допущу, чтобы ты общалась с ними непосредственно, «вживую».
— Да ну! И что ты сделаешь?
— Я их уничтожу...
Тут как раз явилась горничная и притащила телефон.
— Погоди... Что ты имеешь в виду? В смысле — морально?
Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.
