Блестящая девочка

Оглавление

Джейк покачал головой.

Флер кашлянула.

— Я бы хотела выпить воды.

От непривычной тишины на площадке она нервничала. Не хватало обычного гула. Никто не выкрикивал никаких шуток, никто не смотрел на нее. Она стала словно невидимой. Флер глотнула из стакана, который ей подали, и вернула обратно.

— Ты в порядке, Цветик?

— Все замечательно.

Она откинула с лица прядь волос.

Джейк шагнул к ней.

— Детка, слушай, это же не конец света. До полудня вообще не будет ничего сложного.

— Тебе хорошо говорить, — сказала Флер. — У тебя на трусах нет медвежат. — Расцветка трусов ее, конечно, волновала меньше всего остального, но все-таки волновала.

— Да ты шутишь.

— Они решили, что это как раз в духе Лиззи. В ее характере.

— Ничего глупее не слышал.

— Я им говорила.

Джейк отодвинул ее и отошел.

— Джонни Гай. Тут какая-то ослиная задница натянула на Цветика трусы с медвежатами.

— Я ослиная задница, Джако. Что, какие-то проблемы?

— Черт побери, на Лиззи должно быть самое сексуальное белье, какое только ты можешь откопать. Невинность снаружи, в маленьком желтом платьице, а под ним — разврат. Улавливаешь мою метафору?

— Поимел бы я твою метафору.

Мужчины заспорили, Флер села на стул возле кровати. Она зевала, щипала ногу, кусала щеку изнутри, но не помогало Она вот-вот расплачется. Джейк и Джонни Гай очень скоро заметили, что с ней творится, и почувствовали себя виноватыми.

Джонни Гай послал ее поправить грим и переодеть нижнее белье.

Ей выдали бежевый кружевной комплект, настолько откровенный, что Флер даже пожалела, что открыла рот насчет медвежат.

Наконец можно было начинать. Джонни Гай дал сигнал, и Флер медленно принялась расстегивать платье сверху.

Стоп. Надо смотреть на Мэтта. Забыть, что она Флер. Думать только о Лиззи. Лиззи раздевалась перед мужчинами много раз. Теперь раздевается перед Мэттом. Но когда застрекотала камера, Флер поняла, что мужчина, на которого она смотрит и который смотрит на нее, не Мэтт.

Понадобился час, пока наконец желтое платье не скользнуло на пол и Флер не осталась перед Джейком в тоненьких полосках из прозрачных бежевых кружев. Это всего лишь реклама женского белья, уверяла она себя. Сколько раз она стояла перед камерой в таком виде. Ничего особенного.

Она завернулась в белый махровый халат, пока передвигали камеру. Сейчас собирались снимать ее сзади, она сбросит с себя лифчик и трусы. Джонни Гай уверил Флер, что она будет не в фокусе, камера сконцентрируется на реакции Мэтта Но для Джейка она будет в фокусе!

Флер не смогла справиться с застежкой лифчика с первой попытки. Джонни Гай вынужден был напомнить ей, что голову надо держать прямо. На площадке стало тихо, как в морге. Съемочная группа внимательно изучала носки собственных ботинок, а Джонни Гай и помощник режиссера неслышно перешептывались.

Когда Флер в третий раз сделала выход и сбросила махровый халат, она почувствовала, как слезы подступили к глазам. Она в отчаянии посмотрела на Джейка.

Он достаточно долго держался и не смотрел на нее. Но на этот раз, вместо того чтобы помочь ей, он медленным взглядом обвел ее с головы до ног и зевнул.

— Тело у тебя хорошее, детка, но мне бы хотелось уйти отсюда пораньше. Сегодня вечером играет Доктор, я бы посмотрел его по телевизору.

Джонни Гай пригвоздил его к месту убийственным взглядом, а Флер почувствовала себя немного лучше. Она даже заставила себя улыбнуться. Наконец кто-то признал, что она стоит совершенно голая, вместо того чтобы делать вид, будто ничего необычного не происходит.

Это замечание Джейка пробило брешь в напряженной атмосфере съемочной площадки; сразу послышались голоса. На следующей пробе Флер сняла лифчик. Джейк посмотрел на ее грудь — впрочем, это не Джейк. Мэтт. Она наклонилась вперед, как учил Джонни Гай, потом большими пальцами потянула вниз трусики. Внезапно ей вспомнились монашенки, и она почувствовала себя проституткой.

Взгляд Джейка проследил, как сползают ее трусы, а потом вернулся немного выше, к тому, что под ними скрывалось. Все это Флер ужасно не нравилось. Она ненавидела себя в каждую из этих секунд за то, что продается. Для других актрис, может, все это нормально, но она плохая актриса, и ей это не годится. Больше всего на свете Флер хотелось бы отдаться Джейку с любовью. А вместо этого она занимается бизнесом, и ей за него платят.

Камера не была направлена на лицо Флер, зато глаза Джейка смотрели именно на ее лицо.

— Остановите, — сказал он. — Остановите, черт! — Он повернулся и ушел с площадки, а костюмерша накинула на Флер халат.

У Белинды на съемочной площадке были друзья, и она очень быстро узнала, что там творится. Она нервно ходила по выложенному плитками полу, откидывая угол белого ковра, когда тот попадался ей на пути. В последние четыре дня Флер почти не разговаривала с ней. Белинда никогда не могла предположить, что дочь способна так долго злиться на нее. Но она злилась.

Уже стемнело, когда Белинда услышала мотор подъезжающего «порше».

Флер вошла и, ни слова не говоря, пролетела мимо матери.

Белинда попыталась пойти за ней, но дочь заперлась в комнате.

Она схватила сумочку и ключи от «мерседеса». Творилось что-то ужасное, и надо это остановить, прежде чем то, над чем она так долго трудилась, полетит ко всем чертям.

Белинда припарковалась перед студией на месте Флер и, кивнув охраннику, вошла внутрь. Никто не заметил, как женщина проскользнула в просмотровую комнату, где все напряженно смотрели на экран.

— Черт, она вызывает только симпатию. — Джонни Гай гонял во рту «Маалокс». — Джейк Коранда прямо насилует Белоснежку. И клянусь Богом, Джако, если ты сейчас скажешь, мол, я тебе так и говорил, я выбью из тебя мозги!