Меч над пропастью

Оглавление

– Да, – ответил Антрацит. – Но завещание должно быть кому-то адресовано. Кто наследник?

– Вы. Мы. Лоона эо, дроми, хапторы, сильмарри – все, кто живет в эту эпоху, – с улыбкой произнес Сойер.

Наступила тишина. На миг Каралис ощутил неотвратимую поступь времени, мерное скольжение секунд, что уходили с каждым вздохом, с каждым трепетом сердца, отделяя настоящее от прошлого, прокладывая путь туда, где еще ничего не свершилось, ничего не было сказано и сделано. «Гондвана» и корабль парапримов, соединенные переходным модулем, плыли вокруг звезды, и вместе с ними двигался этот подобный гроту зал, погруженный в мягкое зеленоватое сияние, – летел сквозь пространство и время и нес с собой еще непонятные, тайные зерна будущего. Но прозвучит слово, наполнит смыслом бег мгновений, и зерна прорастут.

– Мы с вами – наследники, но это только гипотеза, – произнес Пьер Каралис, консул ФРИК. – Как ее проверить? Вряд ли даскины явятся к нам c объяснениями… Но важна не сама гипотеза, а ее последствия и то ощущение связи с далеким, очень далеким прошлым, которое поддержит нас. – Он посмотрел на парапримов, и те согласно склонили головы. – Вы обладаете интуитивным даром предвидеть грядущее… вы сказали об этом на прошлой встрече… Используйте свою способность. Перед нами – два глобальных варианта: либо мы первые прогрессоры в Галактике, либо продолжаем чей-то труд. И если это нам известно, изменится ли будущее?

– Сложный прогноз, – пробормотал Антрацит.

– Но интересный, – добавил Белый Воротник. – Мы попытаемся. На нашем корабле есть…

Внезапно он замолчал, потом прикоснулся к глазам и вытянул длинную руку вверх. Но не туда, где сияла Кауза Прима, а к темной бездонной пустоте, расшитой искорками звезд.

«Тьма, – подумал Каралис, – мрак. Символ неведомого грядущего».

...

Отметим, что секторы влияния галактических рас не смыкаются между собой, но разделены весьма обширными необитаемыми областями. Эти «ничейные зоны» играют роль пространственного буфера, чье назначение, во-первых, предохранить сектор от внезапной атаки и, во-вторых, обеспечить, при необходимости, дальнейшую экспансию и расширение занятого той или иной расой региона. Существование подобных зон вполне логично, так как границы секторов являются неопределенным и слишком зыбким понятием, не всегда признаваемым заинтересованными сторонами. Реальную топологию любого сектора можно представить в виде сложной трехмерной фигуры, вершины которой являются самыми дальними из освоенных звездных систем. Но что расположено между ними, то есть на ребрах, гранях и в их ближайших окрестностях? Разумеется, другие звезды, до которых владеющая сектором раса еще не дотянулась, а значит, ее права на эти территории сомнительны. Буферные зоны позволяют избегать конфликтов, связанных с подобной ситуацией.
Но патронируемые ФРИК миры расположены не только в земном секторе и около его эфемерных границ – известно, что 47% таких планет находится в ничейной зоне, иногда в непосредственной близости к рубежам кни'лина, дроми или хапторов. Хотя присутствие миссий Фонда в обитаемых мирах с архаической культурой нельзя рассматривать как их колонизацию, но в то же время это присутствие – свершившийся факт, который можно счесть недружественной акцией. Здесь мы вступаем на дипломатическое поле, стараясь убедить противную сторону в своих мирных намерениях и, по возможности, сделать цивилизаторский проект совместным. К сожалению, это удается не всегда, так как многим расам чужды понятия гуманизма и бескорыстной помощи.

Глава 14. В лагере Серого Трубача

Место, которое им отвели в стане колдунов, Ивару не понравилось – его шатер торчал посреди голой вытоптанной площадки, окруженный кучами сухого навоза и грудами отбросов. У периметра стана, ближе к возам, чадили костры, и откуда бы ни подул ветер, к Тревельяну несло дымом и кухонной вонью. Обещанный же Имм-Айдаром большой шатер оказался тесной юртой, державшейся на семи шестах и крытой драными шкурами песчаных крыс. Рядом стояли еще два, совсем убогие – для слуг и самок, а между ними кипело в котле подозрительное варево. Ивар не пожелал к нему даже принюхаться, дождался, когда его люди утолят голод, и поехал осматривать лагерь. Для начала сделал круг у стоянки и убедился, что жилища Пу и Кизз-Лита гораздо просторнее, а шатер главного колдуна Сувиги просто роскошный, на тринадцати шестах, покрытый пологом из кожи яххов.

– Кажется, нас тут не уважают, – пробормотал Тревельян. – Никаких удобств, кроме дырявых шкур да старого котла!

– В начале жизни человеку нужны циновка и чаша для еды, а в ее конце – погребальный кувшин, – утешил его трафор. То было изречение Йездана Сероокого из священной книги кни'лина, весьма подходившее к случаю – конечно, если заменить кувшин котлом.

Решив, что он свое еще возьмет, Тревельян направился к дороге. Здесь, на границе лагеря, паслись скакуны и скот из кьолльских оазисов, длинноухие хффа и рогатые свиньи. Растительность в предгорьях и вдоль торгового тракта была объедена на много километров в обе стороны; яххи и хффа догрызали траву и кору с кустов, а свиньи расправлялись с корнями. Ивар подумал, что хрупкая экология этих засушливых мест восстановится не скоро – ветры пустыни уже заносили песком выпасы и жалкие струйки ручьев. По дороге непрерывной чередой тянулись повозки, шли с востока и запада, доставляя из ближних оазисов воду в огромных бурдюках, топливо и съестное. Подобно саранче, шас-га опустошили окрестность и, словно ненасытная стая саранчи, готовились двинуться к новым, еще не тронутым землям, сулившим пищу и добычу.