|
Оценить:
|
Алмазные нервы
- Предыдущая
- 97/106
- Следующая
97
Костик сообщил, что его люди только что сняли двух охранников на улице и готовы начать отвлекающее вторжение, потому что японцы что-то подозревают. Я посмотрел на Артема, тот кивнул, головорез Эйб оторвал проржавевшую решетку, и мы полезли в вентиляцию.
Гул начавшейся канонады слышался здесь еле-еле, а когда мы миновали два крутых колена, и вовсе заглох. Если бы не цеплявшаяся за лицо паутина, в вентиляции было бы даже уютно. Впереди меня полз Бабуин, за мной – Тройка, который что-то бурчал себе под нос. Я взял свой трофейный гранатомет, вычищенный и отлаженный Мартином, а к ремню прицепил кобуру с армейским «кольтом», и он теперь немного мешал.
Мерное движение по вентиляции затягивало, и я даже опешил, когда уткнулся лбом в подкованные ботинки Бабуина.
– Что там? – шепотом спросил сзади Тройка.
– Кажется, прибыли, – отозвался я.
И точно, впереди что-то залязгало, потом воздух разодрала автоматная очередь. Бабуин рванулся вперед, я – за ним и метра через два выпал на усыпанный штукатуркой линолеум.
На четвереньках я быстро отбежал за угол, где уже пыхтели Шеп и Славик.
– Засекли, – коротко сказал Славик. – У них там два автоматчика в холле. Наши попрятались кто куда. Вроде все целы.
Я осторожно выглянул. До холла – метров десять, из пастельной зелени, хоронясь за кадушками, садит автоматчик. Увидел меня, взял пониже, по косяку хлестнули пули. Слышно было, как звенят гильзы, раскатываясь по линолеуму.
– Ну-ка, сейчас я его… – Я щелкнул предохранителем гранатомета, прикинул приблизительное местонахождение противника, выкатился из-за угла и, не отрывая пальца от спускового крючка, выпустил в холл три гранаты.
Взрывы слились в один, потом, через несколько секунд тишины, кто-то из наших заорал:
– Чисто!
Мы ворвались в развороченный холл. Среди рваной зелени и мусора лежал автоматчик с оторванными ногами, которого тут же добил Эйб. Второй пытался уползти в коридор, и его пристрелил Богдан.
– Не теряем времени! – крикнул Артем, он, судя по глазам, опять превратился в ходячее военное министерство. – Богдан, Славик, Том, прикрываем тыл!
О тылах мы как-то забыли, а зря, потому что внизу люди якудза буквально кишели, отражая фальшивое нападение. Не ровен час, решат посмотреть, что там у них происходит на верхних этажах…
Мы побежали вверх по узкой лестнице, решив, что лифту сейчас лучше не доверять. Впереди неслись два негра и японцы, которым не терпелось сделать собратьям чики-чики или как там у них это по-японски называется. За мной поспевал Тройка.
Коридор следующего этажа просматривался далеко и вроде бы был пуст. Я на всякий случай пустил туда гранату – это занятие затягивает, знаете ли, – и, когда пыль осела, крикнул остальным:
– Вроде чисто!
И первым побежал по коридору.
Откуда появился японец, я не уследил. Казалось, он просто вырос из стены в трех метрах передо мной – низенький, плотный, с голым татуированным торсом. На уровне узких глаза японец держал два больших автоматических пистолета.
Я успел сообразить, что гранатомет меня на сей раз не спасет, и в тот же момент отлетел в сторону, подшибленный под колени сзади. Уже на полу, переворачиваясь, я увидел, как японец пятится под ударами автоматных пуль, как его разворачивает и протаскивает по стене…
И еще я увидел, как падает навзничь оттолкнувший меня с линии огня Тройка.
46. Артем Яковлев. Кличка Аякс.
Программист.
Без места работы
В его глазах я не вижу печали… И даже боли не вижу… Только дышит он тяжело, с трудом. И с губ при выдохе срываются красные капли. А так словно бы и в полном порядке он.
Лежит себе у меня на коленях… Куртка пропиталась кровью. Алицо размазывается, плывет… Или нет? Или это просто слезы?
– Матрица!!! – кричу я. – Матрица…
– Я ничем не могу помочь… – Слова дробятся в голове разноцветным эхом: «Ничем, ничем, ничем…» – Ранение смертельное. Пули одиннадцатого с половиной калибра, прямое попадание. Серьезные переломы грудной клетки, большая потеря крови. Организм поддерживается только за счет искусственного резервирования…
– Заткнись… – тихо произнес я, и Матрица, будто натолкнувшись на преграду, замолкает на половине фразы, а я смотрю, как в глазах Тройки медленно тает жизнь.
Он начинает чаще дышать. С трудом, стараясь что-то вытолкнуть из себя… Но не может. Только смотрит на меня пристально, похоже, хочет запомнить навсегда. Поднимает руку и смахивает слезы у меня со щеки. И я вижу, как он уходит…
– Аяксик…
В белом элегантно-щегольском костюме он уходит по коридору дальше, дальше. Я это вижу… Или нет?
Я бережно опустил его мертвую голову на залитый кровью пол. Чей-то голос говорит:
– Вперед… – Кажется, этот голос мой.
На лестнице, ведущей на следующий этаж, нас уже ждали.
Камера наблюдения в потолочной панели мало подходит для построения детального изображения. Однако даже через нее видно, как кеглями разлетелись в разные стороны маленькие человеческие фигурки. Вскоре по их телам прошел небольшой отряд, безжалостно добивая выживших.
Камере наблюдения становится не по себе. Она видит, как тот маленький человечек, что идет последним, поднимает голову и смотрит в потолок. Пристально осматривая каждую панель. Цепкий взгляд. И камера словно бы усыхает, вжимается в гнездо, в котором расположена.
А человек поднимает руку… последнее, что видит камера, это огненный цветок, который внезапно расцветает в черно-белом мире. Красота этого огненного цветка заставляет камеру закрыть глаза навсегда… Ее уже не вернуть в черно-белый и скучный мир.
- Предыдущая
- 97/106
- Следующая
