Всего одна неделя

• Предыдущая
• 95/104
• Следующая

Всего лишь за одну неделю мир перевернулся. Джефферсон Уайатт Бладсуорт признался, что любит меня. Сказал, что мы непременно поженимся. Я поверила и тому и другому, потому что он не забыл сообщить важную новость и моим родителям, и своей маме, и всему департаменту полиции. Больше того, я даже начинала понимать побудительные мотивы первоначального бегства: сила собственного чувства способна испугать любого мужчину.

Женщины справляются с подобными ситуациями гораздо лучше, потому что они сильнее. В конце концов, мы, как правило, растем и взрослеем с сознанием собственного предназначения, прекрасно понимая, что настанет время беременности, родов и воспитания детей. Аесли задуматься о том, что все это значит для женского тела, то просто удивительно, что женщина вообще позволяет мужчине подойти ближе чем на милю.

Мужчины чувствуют себя мучениками из-за того, что им приходится ежедневно бриться. Но разве подобная чепуха может сравниться с тем, что испытывают в жизни женщины?

Уайатт потерял два года только потому, что считал меня недоступной, требовательной и надменной. Но это неправда. Если существует на свете кто-то действительно требовательный и высокомерный, то это моя бабуля. Конечно, она может похвастать куда более богатой практикой. Надеюсь, что к столь почтенному возрасту и я наберу необходимый размах. А сейчас я всего лишь благоразумная, логично мыслящая взрослая женщина, которая руководит собственным бизнесом и верит в равноправные отношения с мужчиной. Конечно, в некоторых ситуациях чаша весов должна неизбежно склоняться в мою сторону: так случилось, когда меня ранили; так случится во время беременности. Но ведь это особые случаи, правда?

Кофеварка уже нацедила приличную порцию кофе. Я вытащила стеклянный кувшин и вылила долгожданный напиток в чашку. Как хорошо, что современные кофеварки отключаются автоматически! На горячий поддон попала всего одна-единственная крошечная капля. Наполнив чашку, я сразу поставила кувшин на место, прислонилась к буфету и задумалась, чем же меня так озадачил сон.

Ноги совсем замерзли, а потому я направилась в общую комнату, взяла блокнот, в который записывала прегрешения Уайатта, и уселась в кресло, плотно закутавшись в халат.

То, о чем мама говорила ночью – а ведь беседа эта состоялась всего лишь несколько часов назад, – дало толчок определенной цепочке мыслей. Сложность заключалась в том, что отдельные сегменты до сих пор не соединились. Tax что, строго говоря, цепочка еще не оформилась, потому что она предполагает именно соединение. При этом отдельные ее звенья лежали, словно ожидая, что кто-то их возьмет и надежно скрепит в единое целое.

Главная ценность разговора с мамой заключалась в том, что мама выразила мои мысли, но сумела повернуть их по-своему. Кроме того, она углубилась в историю, в старшие классы школы, когда Мелинда Коннорс устроила настоящую истерику. Меня наградили титулом «Королева выпускного бала». А поскольку я уже была старшей в группе поддержки, завистливая девица решила, что столько почестей сразу – слишком жирно. Совсем не очевидно, впрочем, что Мелинда стала бы королевой вместо меня, потому что ее физиономию вполне можно было бы поместить на плакат «Союза страхолюдин», существуй такой на свете. Однако эта особа сохраняла самое высокое мнение о собственной персоне и считала, что я стою у нее на пути.

И все же убить меня пыталась не она. Мелинда Коннорс вышла замуж за какого-то недоумка и переехала в Миннеаполис, так что теперь радует народ в тех краях.

Мама навела меня на мысль о том, что сегодняшние неприятности вполне могут уходить корнями в глубь времен. Я же пыталась думать о каких-то недавних событиях и отношениях, в частности о последней девушке Уайатта или о моем последнем парне. Однако все эти рассуждения не выдерживали критики, поскольку именно Уайатт был последней значительной фигурой в моей жизни, а его даже трудно было назвать бойфрендом – настолько быстро он тогда ретировался.

Я начала записывать в блокнот отдельные пункты. Они все еще оставались разрозненными звеньями, хотя рано или поздно непременно должен был найтись тот самый гвоздик, который смог бы соединить их в единое целое.

Сверху донесся шум воды. Звук означал, что Уайатт проснулся и принимал душ. Я включила телевизор, чтобы узнать погоду: жара, жара и жара. Потом снова уставилась в блокнот, обдумывая, чем занять время. Сидеть дома отчаянно надоело. Первый день оказался просто потрясающим, второй, то есть вчерашний, уже отдавал скукой. Если же придется остаться в четырех стенах еще и сегодня, то могут случиться самые непредвиденные неприятности – исключительно от безделья.

К тому же я прекрасно себя чувствовала. Левая рука заживала уже седьмой день, так что мышцы работали вполне исправно. Я могла даже самостоятельно одеваться. Боль и ломота после автомобильной аварии тоже почти исчезли благодаря йоге, пакетам со льдом и многолетней практике общения с утомленными мышцами.

Минут через пятнадцать Уайатт спустился и нашел меня перед телевизором.

– Новый список? – с опаской поинтересовался он.

– Да, но не твой.

– Хочешь сказать, что составляешь перечень злоупотреблений и других людей?

В вопросе послышалась обида, словно он считал себя единственным, кто достоин подобного списка.

– Нет, составляю список свидетельств и улик. Уайатт наклонился, чтобы поцеловать меня, и попутно заглянул в блокнот.

– А с какой стати сюда попал твой красный «мерседес»?

– Я дважды видела его во сне. Это должно что-то означать.

• Предыдущая
• 95/104
• Следующая