Координаты чудес

Оглавление

– Откуда? Из моей головы.

– А разве раньше когда-нибудь тебе удавалось так логично рассуждать о месте Бога в мироздании и его предназначении?

– В колледже я был первым по философии.

– Большое дело, – хихикнул Приз. – Нет, Кармоди, для такой аргументации у тебя просто не хватает подготовки и интеллекта. Это не в твоем духе.

– Не в моем духе? Да у меня превосходные данные для экстраординарных логических построений!

– Экстра-ор-ди-нар-ное – какое красивое слово!

– Да, все это я придумал. Я думал. Я помню свои мысли, – настаивал Кармоди.

– Ну как хочешь, – согласился Приз. – Я не представлял, что это для тебя так важно. Скажи, а ты никогда не говоришь сам с собой, не смеешься и не плачешь беспричинно?

– Никогда, – сдержавшись, ответил Кармоди. – А ты не летаешь во сне и не воображаешь себя святым?

– Нет, конечно.

– Уверен?

– Вполне.

– Тогда вопрос не требует дальнейшего обсуждения, – заявил Кармоди, чувствуя почему-то себя победителем. – Но мне хотелось бы узнать еще кое– что.

– Что? – настороженно спросил Приз.

– Ты тогда упоминал о каком-то недостатке Мелихрона и о его ограничении. В чем они заключаются?

– По-моему, и то и другое совершенно очевидно, – сказал Приз.

– Не для меня.

– Подумай часок-другой, может, до тебя и дойдет.

– Да ну тебя к черту! Скажи толком!

– Так и быть, – сказал Приз. – Единственным недостатком Мелихрона является его хромота. Дефект врожденный, и Мелихрон хромает с самого начала начал, хромает во всех своих воплощениях.

– А его ограничение?

– Сам он не может узнать о своей хромоте. Будучи Богом, он отвергает сравнительный метод исследования. И все, кого он сотворил, были созданы по его образу и подобию; в случае Мелихрона это означает, что все они были хромыми. С внешним миром он почти не общался и потому уверен, что все хромые – нормальны, а нехромые – существа с забавным изъяном. Между прочим, неумение сравнивать – один из немногих пороков божества. Таким образом, основной характеристикой Бога является его самодостаточность, и, каковы бы ни были его возможности, все они ограничены его внутренним миром. Полный контроль над контролируемым, полное знание познаваемого – вот первые шаги к тому, чтобы стать Богом. Учти, если сам захочешь попробовать.

– Что? Стать Богом?

– А почему бы и нет? Профессия как профессия, только титул громкий. Согласен, быть Богом нелегко. Но и не труднее, чем стать первоклассным поэтом или инженером.

– По-моему, ты спятил. – Кармоди ощутил в себе религиозный трепет, который никак не вязался с его атеизмом.

– Ничуть. Просто я знаю мир лучше, чем ты. Но сейчас тебе стоило бы приготовиться.

Кармоди быстро обернулся и увидел вдалеке три фигуры, медленно пересекающие луг. За ними, на почтительном расстоянии, следовала небольшая свита.

– Тот, что в середине, Модсли, – сказал Приз. – Он всегда очень занят, но чтобы выслушать тебя, время у него найдется.

– Нет ли и у него каких-нибудь недостатков или ограничений? – язвительно спросил Кармоди.

– Если и есть, они не имеют значения, – ответил Приз. – Когда имеешь дело с Модсли, сталкиваешься с совсем иными проблемами.

– Он похож на человека, – сказал Кармоди, когда фигуры приблизились.

– Конечно, похож, – согласился Приз. – Просто в этой части Галактики человеческий облик вполне обычен.

– Ну и как мне следует с ним держаться? – спросил Кармоди.

– Не знаю, что и сказать, – ответил Приз. – Модсли слишком чужд для меня, чтобы понять и предсказать его поведение. Но все же кое-что тебе посоветовать я могу. Не сомневайся, твой человеческий облик наверняка привлечет его внимание и произведет на него впечатление.

– А как же!

– Здесь все не так просто. Модсли – чрезвычайно занятое существо и всегда погружен в раздумья. Он – очень опытный и эрудированный инженер, но склонен к некоторой рассеянности, особенно когда проверяет какую-нибудь новую идею.

– Что ж, это не так страшно.

– Отнюдь. Все это можно было бы считать безобидной слабостью, но из-за своей рассеянности Модсли склонен рассматривать все, что ему попадется, как материал для своих опытов. Мой приятель Дьюер Хардинг был как-то приглашен к нему в гости. К несчастью, бедный Дьюер не привлек его внимания.

– И что же произошло?

– Модсли использовал его в одном из своих проектов. Конечно, без всякого злого умысла. Он превратил бедного Дьюера в три поршня и коленчатый вал нового поршневого двигателя. Дьюер теперь выставлен в Модслиевском музее истории двигателей.

– Ужас какой! – сказал Кармоди. – И ничем нельзя помочь?

– Никто не берется указывать Модсли на его ошибки. Он терпеть не может признавать ошибки, совершенно выходит из себя. – Должно быть, Приз взглянул на лицо Кармоди, потому что он тут же добавил: – Не нужно заранее тревожиться! Модсли совсем не злой. Наоборот, он добродушный малый. Любит, когда его хвалят, как и все, но ненавидит лесть. Так что говори с ним свободно и прямо. Если согласен – соглашайся, не согласен – возражай, только не упрямься и не впадай в критиканство. Короче, соблюдай умеренность, пока не дойдешь до крайности.

Кармоди хотел было сказать, что давать такие советы – все равно что не давать их вообще. А на самом деле даже хуже: дополнительная нервотрепка. Но возражать было некогда. Модсли был уже совсем рядом – высокий, седовласый, в джинсах и кожаной куртке. Он шагал напрямик, оживленно разговаривая с двумя спутниками, одетыми в обычные деловые костюмы.

– Добрый день, сэр, – отчетливо сказал Кармоди. Он шагнул было вперед, но тут же отскочил в сторону. Увлеченная разговором троица чуть было не сшибла его с ног.