Увидеть Мензоберранзан и умереть

• Предыдущая
• 29/259
• Следующая

29

Ника пожала плечами:

— Все равно, мне не понятно, почему твоя сестра сбежала из этого мира в мой. Из пророчества я этого так и не поняла. Какое оно вообще имеет к ней отношение? И что со мной должно случиться завтра?

— Завтра? Завтра тебе предстоит встретиться с самой Ллос. Тебя ждет одна из двух участей: ты либо получишь неограниченную власть, либо соединишься с Паучьей королевой навечно.

— Что значит «соединюсь навечно»?

— Это значит, что Ллос пожрет тебя.

— Ты меня нарочно пугаешь, да?

Маг, усмехаясь, холодно смотрел на нее, и Ника поежилась от озноба, охватившего ее.

— М-да, от такой милости, кто хочешь, сбежит, — пробормотала она и решительно добавила: — Завтра я откроюсь перед Ллос.

— Думаешь, это спасет тебя? Паучиха все равно пожрет тебя, хотя бы за то, что ты человек и за то, что Фиселла сбежала, так и не исполнив обета данного ей.

— А я здесь при чем?

— Ни при чем. Более того, ты — лицо случайное. Я вообще не думал, что Фиселла всерьез возьмется за такое, но, как видишь, у нее неплохо получилось, клянусь Камнем Летучей мыши. По-моему, она сама не подозревала, насколько удачно рискнула. Человек живет очень мало. Отпущенный срок его жизни сгорает так же быстро, как кусок пергамента в огне, а потому он дорожит каждым днем своей никчемной жизни, изо всех сил цепляясь за нее. Только из-за того, что человек будет бороться за себя до конца, Фиселла сделала правильный выбор, поменявшись с тобой телами.

— В борьбе за жизнь порой приходиться стоять насмерть, — кивнула Ника. — А из-за чего Паучья королева должна сожрать или наградить Фиселлу?

— Обет, — Гормф, подчеркивая значение сказанного, поднял палец с длинным ногтем. — За право стать Первой Матерью Первого Дома Мензоберранзана, за неограниченную власть, Фиселла дала богине некий обет, что бы та поддержала ее в ее притязаниях. Ллос свое обещание сдержала — Фиселла получила все. А вот Фиселла так и не смогла выполнить данный ею обет и сбежала.

— А что за обет?

— То ведомо только Фиселле и самой Ллос.

— Ты хочешь сказать, что она с тобой не говорила об этом?

— Она ни с кем не говорила о этом.

— Почему?

— Потому что боялась, что его поторопятся исполнить другие Матери.

— Но ты ведь…

— Ко мне приходила Тирелла с тем же вопросом, что сейчас задаешь мне ты. Видимо, Фиселле это стало известно.

— И ты даже не догадываешься, в чем он состоит?

— Что изменит мой ответ?

— Многое. Я улажу дело с Ллос и ты поменяешь нас с Фиселлой телами.

Он с интересом смотрел на нее.

— Ты воображаешь, что сможешь за один день что-то изменить?

— Постараюсь. Ты же сам только, что здесь расписывал, на что способен человек ради того, чтобы сохранить свою жизнь.

Громф со скептическим видом покачал головой.

— Ты мне пришлась по нраву, но, прости, у тебя просто ничего не выйдет. Если тебе удастся выжить, я буду рад иметь такую сестру.

— Ничего себе! Ведь это ты перекинул Фиселлу из Мензоберранзана в наш мир. Так давай перекидывай домой и меня.

— О, нет! — рассмеялся Громф. — Мне льстит, что ты считаешь меня столь могущественным магом, но моя заслуга состоит лишь в том, что я рассказал Фиселле о некоем пророчестве и это ее заинтересовало. Я думал, что дело ограничится простым любопытством, но у нее, во имя Летучей Мыши, как-то все получилось… Но как?! Не каждый могущественный маг возьмется за подобное. Как это могло получиться у нее? Ничего не понимаю.

— Тогда, возможно, Великая Жрица знает об обете.

— Если и знает, то ничего не скажет тебе, когда узнает, что ты смертная. Эта карга тут же возложит тебя на жертвенный алтарь. Что ж, прощай. Я тебя уже больше никогда не увижу. dd> Громф лгал, ведь Тирелла знала об обете, что было явно из ее слов, которые она бросила Нике, во время их последнего разговора. Ника неслась на своем диске к маленькому, неприметному домику в квартале ремесленников. Выхода не было. Времени, чтобы, что-то предпринять, тоже. Оставалось одно — открыться Ллос, поведав ей всю правду.

Глава 3
День третий

— Пора подниматься, госпожа, — раздался над ней голос Вифеллы. — Подходит час трапезы.

— Я его пропущу, — сонно пробормотала Ника, укрываясь одеялом с головой.

— Это невозможно, госпожа, — настаивала младшая сестра.

С третьей попытки оторвав голову от подушки, Ника поднялась и, все еще пребывая в дремотном состоянии, повиновалась ловким рукам Вифеллы, что одевали, украшали и расчесывали ее.

Вернувшись ночью от Громфа, Ника вновь извлекла свиток с предсказанием и заставила Клопси прочитать его еще раз. Предсказание было изложено в такой иносказательной форме, таким витиеватым слогом, что если бы не рассказ Громфа то, они, по-прежнему, так ничего и не поняли, но и прочитанное не добавляло ничего к тому, что рассказал маг. Расхаживая взад вперед из угла в угол под отяжелевшим взглядом засыпающего Клопси, Ника раздумывала, каким боком это предсказание могло касаться Фиселлы. Что в нем было такого, что могло заинтересовать Паучиху? Что стало причиной их сговора? Что соблазнило в нем саму Ллос? Что не может увидеть в предсказании Ника, но что увидела в нем Фиселла?

Храп солдата, спавшего на стуле глубоким сном, отвлекал и мешал, но Ника не могла позвать ни сестер, ни стражу. Все домочадцы должны пребывать в полной уверенности, что Ника «развлекается» с ним.

Что для Паучихи было важно настолько, что она одарила, нарушив тем закон дроу, среднюю сестру властью в обход старшей? Может, дело в ребенке, о котором говорил Громф, который родиться от двух знатных Домов и покорит для Ллос Поверхностный мир? Может, Фиселла и есть этот ребенок? Но тогда почему не Тирелла? Она такой же потомок знатного рода и больше подходит для роли безжалостной завоевательницы, чем Фиселла с ее замашками застеночного палача.

3

• Предыдущая
• 29/259
• Следующая