Видео Иисус

Оглавление

165

Он знаком пригласил их сесть.

– Мой тогдашний вождь оказался великодушным, и после того, как я сунул ему дополнительную сумму, он пропустил меня в пещеру одного, а сам уселся у входа и закурил свою вонючую сигарету. В этой пещере я и обнаружил в одной щели разбитую, но ещё никем не тронутую амфору. Когда я вынул оттуда осколки, под ними оказался небольшой пакет – жирный, промасленный свёрток из намотанных одна на другую полос ткани, которые я в своей простоте поначалу принял за папирусы. В принципе, вид у этого свёртка был совсем не сенсационный. Я порылся вокруг ещё немного, но больше ничего не нашёл, завернул находку в носовой платок, сунул в карман – и потом мы с вождём отправились дальше.

Уилфорд-Смит подошёл к выдвижному ящику и достал из него жестяную коробку из-под печенья.

– Когда я вернулся к себе и рассмотрел находку при свете дня, мне стало ясно, что это никакие не папирусы, а просто холстина, пропитанная смолистым веществом. Несколько дней моим занятием было разворачивать слой за слоем, и в конце концов я обнаружил внутри вот это, – он открыл крышку коробки, достал плоскую, чёрную MR-кассету и протянул её Стивену. – Вы правы, я долго не знал, что это такое. Я принял материал за незнакомую полунержавеющую сталь, и поскольку на ней были оттиснены латинские буквы, то подумал, что это, может быть, какое-то римское украшение.

Три недели назад на складе Video World Dispatcher Стивен уже держал в руках MR-кассету. Эта выглядела точно так же: плоский, квадратный предмет из чёрной пластмассы, тяжело лежащий на ладони и не дребезжащий, как прежние видеокассеты. На одной стороне виднелись какие-то таинственные углубления и прямоугольные полости, но нигде не было никакого видимого отверстия. Собственно носитель информации – специально обработанный кремниевый диск – снаружи был недоступен.

Эта же кассета была изрядно поцарапана, а на стороне, где значилась надпись «SONY», кусочек был выломан и тщательно снова подклеен клеющей лентой. Конечно, её нельзя было принять за фабрично-новую, но и едва ли можно было поверить, что ей две тысячи лет.

Он нерешительно повертел её в руках. Теперь, когда поиск, судя по всему, подошёл к концу, он ощутил внутри себя странную опустошённость. Итак, вот оно, то, что он так неистово искал. Теперь, когда он держал кассету в руках, она казалась ему какой-то незначительной. Как будто овчинка не стоила выделки, как говорит русская поговорка.

– Я должен сделать вам ещё одно признание, – прервал профессор собственные мысли. – Это касается моей знаменитой и вызывавшей зависть способности находить спонсоров для раскопок.

Стивен поднял голову и позволил Эйзенхардту взять кассету у него из рук.

– Мне, правда, очень пригодился опыт из моей производственной деятельности, ведь если вам когда-то приходилось контролировать две сотни ткачих и вязальщиц, то организация раскопок покажется увеселительной прогулкой, – продолжал Уилфорд-Смит. – Но не это было определяющим, или, во всяком случае, не всегда это. То, к чему я прибегал в трудных ситуациях, был вон тот обломочек из передней стороны кассеты.

– Что-что? – озадаченно спросил Эйзенхардт.

– У меня было не так много спонсоров, как считали другие. Но зато это были постоянные, многолетние и платёжеспособные спонсоры: вначале университет Барнфорда, потом Джон Каун. Ему я показал только этот осколок, клятвенно заверяя, что нашёл его в Палестине в 1947 году, и из этого развил примерно ту теорию, которую мы сейчас с вами обсудили.

– Значит, он знал, что вы в Израиле ищете видеокамеру, – сказал Стивен. – Но он не знал, что у вас уже есть кассета от этой видеокамеры.

– Именно так. Мне было ясно, что такой человек, как Каун, тут же отнесёт кассету на исследование учёным. А этого я не хотел.

– Потому что вы боялись вызвать тем самым, – Эйзенхардт искал подходящее слово, – временной парадокс?

Археолог посмотрел на него ошеломлённым взглядом, который красноречивее любых слов говорил, что эта мысль вообще не посещала его ни разу.

– Нет, – помотал он головой. – Я боялся, что запись будет испорчена.

Стивен снова взял кассету в руки и присмотрелся к осколку, на котором была видна часть надписи. С некоторым ужасом он обнаружил, что под логотипом фирмы маленькими буквами была оттиснено: MR-VIDEO SYSTEM. На тех кассетах, которые он уже видел на складе, ничего подобного не было. И ему показалось, что на тех кассетах не было узкого желобка сбоку.

– Когда я её нашёл, она была в целости и сохранности. Я сам выломал осколок таким образом, чтобы, с одной стороны, увидеть, как выглядит то, что внутри – хотя что там увидишь! – а с другой стороны, чтобы склонить спонсоров к финансированию моих проектов. – Он заметил взгляд Стивена. – Да, надпись немного другая. Я думаю, кассеты этой серии пока ещё не появились в продаже.

– Значит, это доказательство того, что кассета действительно происходит из будущего. Всё ещё.

– Да.

– Но поддаётся ли она вообще считыванию? – со страхом спросил Стивен.

Профессор снова взял кассету у него из рук и подошёл к видео, чтобы вставить её.

– К счастью, да.

– И?

– Давайте посмотрим, – таинственно сказал археолог, включая телевизор и садясь на стул с пультом управления в руках. – Сейчас вы сами всё увидите.

41

Петер Эйзенхардт, сорока двух лет, женатый, имеющий двоих детей, по профессии писатель, пережил в этот день самое большое разочарование своей жизни.

Он был удивлён, когда Стивен Фокс вдруг позвонил ему – как он всегда удивлялся, если кто-то звонил ему просто так. Вначале молодой американец всего лишь задал ему несколько вопросов, касающихся давнего приключения в Израиле, и он ответил, насколько ему позволяли память и словарный запас в английском языке. В последовавшие затем недели Фокс звонил ему снова и снова, вежливо, без назойливости, и делился своими соображениями. Эйзенхардт всё более заворожённо следил, как Стивен собирал воедино маленькие, казавшиеся несвязанными факты и делал из них остроумные выводы. Когда возникла догадка, что профессор Уилфорд-Смит, возможно, уже много десятилетий владеет – до сих пор нечитаемой – видеокассетой из тех, что были с собой у путешественника во времени, им овладело чувство, сразу заставившее понять, что испытывали люди, охваченные золотой лихорадкой. Да, и он тоже, сам не отдавая себе отчёта, страдал от обескураживающего исхода борьбы за камеру. То, что тогда произошло, было непозволительно, недопустимо. И теперь, в смелых догадках Стивена, кажется, снова появлялся шанс, что не всё потеряно. В этом была надежда на то, что справедливость всё-таки восторжествует.