Выбери себе смерть

Оглавление

— Хотите правду? — встал Дронго. — Мне омерзительны и МЫ, и ОНИ. Я отказываюсь с вами работать.

— Зачем так резко? — развел руками Фогельсон. — Поймите, вы все равно должны сделать выбор. Другого выхода у вас нет. Или — с нами, или — с ними. Третьего не дано.

Дронго посмотрел в глаза своему собеседнику.

— Освободите ребят, — попросил он.

— Если договоримся — освободим, — пообещал Фогельсон.

— Вы даете слово?

— Даю.

Дронго сел на стул.

— Во всяком случае, любую работу нужно доводить до конца, — громко сказал он. — Но учтите: игра будет на этот раз по моим правилам.

ГЛАВА 24

Колчин, проведя тяжкий день в доме Игоря, остался там ночевать. Утром, позвонив в Москву, он предупредил жену, что задержится еще на один день. Несмотря на общее горе, царившее в этом доме, и подавленное состояние, мозг его продолжал работать, анализируя всю информацию, пытаясь понять, кому было выгодно это преступление.

В воскресенье днем он, не выдержав, поймал такси и отправился в прокуратуру. Следовавшие за ним на почтительном расстоянии два автомобиля он не заметил. В прокуратуре, несмотря на выходной день, царило оживление. Там был расположен штаб расследования. Колчину пришлось долго ждать, даже показав свое удостоверение следователя ФСК, чтобы пройти в здание. Всюду царила какая-то подавленная суматоха, словно люди искали применение своим силам. Все говорили тихо и готовы были прийти на помощь соседу.

Колчин сознавал, что ничем конкретным он помочь не сможет. Но потребность появиться в здании прокуратуры, где произошла трагедия, была очень велика. Он прошел в кабинет Василия Лукашенко — однофамильца президента и близкого друга Игоря. Василий оказался на своем рабочем месте. Он уже давал показания, так как в тот роковой вечер оказался в здании прокуратуры, отправившись ужинать в столовую. Увидев Колчина, он искренне обрадовался.

— Видишь, что у нас тут творится, — сказал Лукашенко после взаимных приветствий.

— Подозревают Игоря? — спросил Колчин.

— Какое к бисовой матери подозрение! — разозлился однофамилец президента. — Чтобы наш Игорек убил двоих людей? Да сказки это! — крикнул он на весь кабинет.

— Ты думаешь, подстроено? — спросил Колчин.

— Явно, — стукнул кулаком Василь. — Игорь любил девочку-секретаршу, конфеты ей дарил. А теперь пришел и убил? Не верю я в это.

— Ты видел их трупы?

— Видел, — помолчав, сказал Василь. — И все равно не верю. Не мог он этого сделать, не мог.

— Что-нибудь удалось выяснить? — спросил Федор Алексеевич.

— Работают, — неопределенно сказал Лукашенко. — А у тебя что? Спасибо, что приехал. Трудно будет теперь детишкам и жене, ох трудно!

— Послушай, Василь. Костюковский не убивал никого. Ты лучше послушай, что я расскажу.

И Колчин начал рассказывать об убийствах сотрудников группы «Рай», о загадочном исчезновении тела Иванченко, о своих подозрениях. Говорил он долго, сбивчиво, стараясь все объяснить Лукашенко. Тот слушал, не поднимая глаз, только чертил что-то на листке бумаги.

— Значит, думаешь, убили его, — подвел итог Василь.

— Конечно, — убежденно ответил Колчин. — И не просто убили, а подставили вместо убийцы.

— А ну пошли, — встал Лукашенко, — расскажешь все новому прокурору. Он пока у нас исполняет обязанности, но мужик толковый.

Снова начались формальности. Их долго не пускали к исполняющему обязанности прокурора республики, словно и они были на подозрении. Но наконец, закончив все формальности, они оказались в большом светлом кабинете. Молодому прокурору не исполнилось еще сорока, когда год назад его назначили заместителем прокурора республики по кадрам. Теперь автоматически он исполнял его обязанности. Ему было неприятно сидеть в этом кабинете, где был убит его предшественник, но менять кабинет было нельзя. Здесь стояли телефоны правительственной спецсвязи, коммутаторы.

Он слушал молча, внимательно, заинтересованно. Колчин, работавший следователем много лет, вдруг понял, что все это напрасно. Прокурор определенно располагал другой, более свежей информацией, но как настоящий профессионал хотел сначала выслушать своего собеседника.

Наконец Колчин замолчал. Он и Лукашенко испытующе глядели на молодого прокурора, словно пытаясь угадать его реакцию. Тот вдруг широко улыбнулся.

— Вы, Федор Алексеевич, герой, даже не знаете, какой муравейник разворошили.

— Не понял, — изумился Колчин. Но он изумился еще больше, когда из соседней комнаты отдыха показались генерал Нефедов и старик Шварц.

— Мы решили тоже приехать, — улыбнулся Нефедов. — Ты здорово поработал. Знаешь, как они тебя боятся? Подойди к окну.

Колчин повиновался.

— Вон та коричневая «Волга» ждет, когда ты выйдешь. Там два твоих прилипалы.

— Откуда вы знаете? — не удержался Колчин, глядя на машину.

— А вон дальше, — невозмутимо продолжал Нефедов, — стоит еще одна, серая, машина. Это уже наши люди, которые следят за первым автомобилем.

— Не замечал, — честно признался Колчин.

— Напрасно, — покачал головой Нефедов. — Надо бы. А сейчас будет решающий акт всей драмы.

Внезапно со всех сторон к коричневой «Волге» бросились люди. Скрипнули тормозами сразу две машины, преграждавшие пути к отступлению вперед и назад. Оба сотрудника, еще не понявшие, в чем дело, увидели полсотни пистолетов, направленных на них. Нужно было сдаваться, что они и сделали.

Через минуту их доставили в кабинет прокурора. Вместе с ними пришел представитель Министерства внутренних дел, руководивший этой операцией. Он был счастлив, что сумел утереть нос заносчивым сотрудникам службы безопасности.