|
Оценить:
|
Дневник
4
Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.
Со склона холма над Торговой улицей окна гостиницы «Уэйтенси» – все шесть этажей этих окон, ряды этих окон и застекленных террас, зигзаговидные щели в слуховых окнах на крутой крыше – все они видели ее прибытие. Видели, как она приехала, чтобы поселиться в одном из больших домов тенистого, окаймленного деревьями рыбьем брюхе.
Один взгляд на остров Уэйтенси – и Мисти Кляйнман решила, что он стоит того, чтобы послать прощальный поцелуй своей пролетарской мамаше. Кучкам собачьего дерьма и ковру со свалявшимся ворсом. Она поклялась, что ноги ее больше не будет в старом трейлерном парке. Она отложила на время свои планы стать художницей.
Соль в том, что когда ты ребенок и даже когда ты чуть старше, двадцати лет от роду, скажем, и зачислена в художественный колледж, ты ничего не знаешь о реальном мире. Тебе хочется верить парню, когда он говорит, что любит тебя. Как только он женится на тебе, он отвезет тебя к себе домой, на какой-то райский остров. В большой дом из камня на Восточной Березовой улице. Он говорит, что хочет лишь сделать тебя счастливой.
И нет, честно, он никогда не замучит тебя до смерти.
И бедная Мисти Кляйнман сказала себе, что мечтала вовсе не о карьере художника. А мечтала она на самом деле, всю дорогу, о доме, семье и покое.
И тут она оказалась на острове Уэйтенси, где все соответствовало идеалу.
А потом выяснилось, что идеалу не соответствовала она.
26 июня
Мужчина звонит с материка, из Оушен-Парка, чтобы пожаловаться: его кухня исчезла.
Это естественно – не заметить сразу. После того, как ты проживешь где-нибудь достаточно долго – в доме, в квартире, в стране, – они становятся слишком маленькими.
Оушен-Парк, Ойстервилль, Лонг-Бич, Оушен-Шорс – все это прибрежные города. Женщина с бельевым шкафом, пропавшим без вести. Мужчина, чья ванная сгинула без следа. Все эти люди – сообщения на автоответчике, люди, которым слегка обновили интерьер в домах, где они проводят отпуск.
Прибрежные местечки, летний народ. У вас дом с девятью спальнями, который вы видите лишь две недели в году – может пройти несколько сезонов прежде, чем вы заметите отсутствие какой-то его части. У большинства этих людей – по меньшей мере полудюжина домов. На самом деле это не «дома» в смысле «жилища». Это инвестиции. Они владеют кондо и кооперативными квартирами. У них апартаменты в Лондоне и Гонконге. В каждом часовом поясе ждет другая зубная щетка. Груда грязной одежды на каждом континенте.
Этот голос, жалующийся на автоответчике Питера, он говорит, что у него была кухня с газовой плитой. Встроенная духовка (с двумя отделениями) в одной из стен. Большой двудверный холодильник.
Слушая, как он стонет, твоя жена Мисти Мэри кивает головой – да, много чего здесь раньше было по-другому.
Раньше можно было попасть на паром, просто вовремя явившись в гавань. Он ходит каждые полчаса, на материк и обратно. Каждые полчаса. Теперь ты становишься в хвост. Ты ждешь своей очереди. Торчишь на автостоянке с толпой пришельцев, сидящих в сияющих спортивных машинах, которые пахнут далеко не мочой. Паром приходит и уходит три-четыре раза, прежде чем тебе найдется место на борту. Тебе, просидевшей все это время под жарким солнцем, в этой машинной вони.
У тебя уходит все утро только на то, чтоб убраться с острова.
Раньше ты могла войти в гостиницу «Уэйтенси» и занять столик у окна, никаких проблем. Раньше ты никогда не видела мусора на острове Уэйтенси. Или транспорта. Или татуировок. Пропирсенных ноздрей. Шприцов, вымываемых прямо на пляж. Липких использованных кондомов в песке. Рекламных щитов. Названий корпораций, написанных где ни попадя.
Мужчина в Оушен-Парке, он сказал: стена его столовой – сплошные идеальные дубовые панели и обои в синюю полоску. Плинтус, рейка для подвешивания картин и лепнина по своду потолка идут непрерывно, без единого шва, от угла до угла. Он стучал, и стена – монолит, сухая штукатурка на деревянном каркасе. В середине этой совершенной стены – вот где, он клянется, раньше была дверь на кухню.
По телефону, оушен-парковский мужчина говорит:
– Может быть, я ошибаюсь, но в доме должна быть кухня? Ведь так? Разве этого нет в «строительных нормах и правилах», или как их там?
Дама в Сивью недосчиталась своего бельевого шкафа, только когда не смогла найти чистого полотенца.
Мужчина в Оушен-Парке, он рассказал, как достал штопор из буфета в столовой. Он пробуравил маленькую дырочку там, где ему помнилась кухонная дверь. Он достал из буфета нож для стейка и несколькими ударами чуть расширил отверстие. У него есть маленький фонарик на цепочке для ключей, и он прижал щеку к стенке и заглянул в проделанную им дырку. Он прищурился, и в темноте была комната со словами, написанными вдоль и поперек стен. Он прищурился, дал глазам привыкнуть, и там, в темноте, он смог прочесть лишь обрывки:
– …только ступите на этот остров, и вы умрете… – гласили слова. – …бегите как можно быстрее из этого места. Они убьют всех детей Божьих, если так нужно будет, чтобы спасти их собственных…
Оттуда, где должна была быть его кухня, слова гласили:
– …все вы убиты…
Мужчина в Оушен-Парке говорит:
– Вам бы лучше приехать и посмотреть, что я тут нашел.
Его голос на автоответчике говорит:
– Вам стоит приехать хотя бы из-за почерка.
28 июня
Столовая в гостинице «Уэйтенси», ее зовут «Столовой Дерева и Злата» из-за ореховых филенок и мебели, обитой золотой парчой. Каминная полка вырезана из ореха, а подставка для дров в камине сделана из полированной латуни. Ты обязана поддерживать огонь, даже когда с материка дует ветер; тогда дым дает задний ход и выкашливается наружу из пасти камина. Копоть и дым сочатся в залу, вынуждая тебя вытащить батарейки из всех детекторов дыма. К этому времени вся гостиница пахнет так, будто в ней был небольшой пожар.
Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.
