Слуга Империи

Оглавление

139

Кевин не стал спорить. Ему было стыдно за своих земляков. Но спустя недолгое время, когда тридцать гвардейцев Акомы четким шагом, в ногу, промаршировали по коридору до развилки и скрылись за поворотом, он с ужасом подумал, как же он сможет пережить часы ожидания. Ведь властительница Акомы отправлялась не просто на Совет — она шла туда, где ее ждал грозный, ничем не обузданный хаос, где самые сильные будут принимать самые крутые меры, чтобы захватить власть.

Смерть Десио отнюдь не означала, что у Мары стало одним врагом меньше. Скорее наоборот: у нее появился более могущественный и искушенный в политике враг. Главой дома Минванаби стал Тасайо.

Глава 2. СЕРЫЙ СОВЕТ

Зал постепенно наполнялся. Когда Мара со своими воинами появилась в Палате Совета, оказалось, что многие властители уже опередили ее, хотя формального вызова на Совет никто так и не получил. Примерно четверть мест была занята; с каждой минутой число прибывших увеличивалось. Отсутствие гвардейцев Совета никого не отпугнуло: в эскорте каждого правителя насчитывалось от десятка до полусотни вооруженных бойцов. Никакой имперский глашатай не возвестил о Маре из Акомы, когда она вошла через широкий портал и спустилась по лестнице. Это неофициальное собрание начиналось без лишней помпезности и без церемоний; главы домов входили в том порядке, в каком прибывали. Все заботы о ранге были отброшены.

Никто не взял на себя роль доверенного оратора. Несколько властителей беседовали поблизости от возвышения, на котором обычно восседал Имперский Стратег или, в его отсутствие, назначенный Первый оратор Совета. Сейчас, после того как Альмеко покончил с собой, а все предводители кланов либо погибли, либо пропали без вести, ни одна семья не могла сослаться на явно выраженное превосходство. Но было очевидно, что рано или поздно какой-нибудь правитель попытается захватить власть или, во всяком случае, помешать возвышению соперника. Те властители, которые уже находились в Палате, образовали плотно сбитые группы, тяготея в основном к обществу своих политических единомышленников. Они встречали всех новоприбывших подозрительными взглядами и держали наготове охрану: никто не хотел оказаться первым, обнажившим меч, но каждый был не прочь стать вторым. Мара быстро огляделась в поисках знакомых геральдических цветов дружеских семей. Цвета Анасати — красный с желтым — резко выделялись среди кучки престарелых вельмож, совещавшихся в проходе между сиденьями нижнего яруса и помостом. Мара узнала своего бывшего свекра и поспешила к нему, взяв для охраны Люджана с двумя воинами.

Текума Анасати обернулся и, заметив приближающуюся Мару, слегка поклонился. Он был одет в доспехи, но волосы, спускающиеся из-под шлема, теперь были почти совсем седыми. Его лицо, и всегда бывшее худым, сейчас превратилось в пергаментную маску, на которой выделялись угрюмые темные глаза.

В знак признания его старшинства Мара низко поклонилась и обратилась к нему с традиционным вопросом:

— В добром ли ты здравии, дед моего сына?

Глядя чуть ли не сквозь нее, Текума процедил:

— Я здоров, мать моего внука. — Его губы сжались в тонкую линию, когда он окинул взглядом группки говорунов в зале. — Хотелось бы, чтобы и Империя могла похвалиться здоровьем.

— А… Император? — Мара замерла в ожидании ответа.

— Свет Небес, судя по всем донесениям, лежит и набирается сил в своем командном шатре на равнине близ ворот Бездны. — Голос Текумы зазвучал более сурово. — Когда к Ичиндару вернулось сознание и он пришел в себя, он уведомил своих офицеров, что хотел бы вернуться в Королевство Островов, чтобы предпринять новое вторжение. Однако наше стремление покарать варваров за их предательство может встретить серьезные препятствия. Всемогущие способны манипулировать Вратами, но, как видно, не всегда и не во всем. Удастся ли им восстановить проход в Мидкемию — весьма сомнительно. — Властитель Анасати снова оглядел правителей, собравшихся под куполом Палаты вопреки воле императора. Столь же жестким тоном он заключил:

— А тем временем Игра продолжается.

Мара еще не получила ответов и на половину своих вопросов.

— Кто будет говорить от имени Ионани?

Уверенный в своем могуществе, Текума ответил:

— Пока клан Ионани не соберется для назначения своего нового предводителя, оратором от клана буду я. — Он решительным жестом указал в другой конец Палаты. — Госпожа, там собирается клан Хадама. Предлагаю тебе поспешить туда, чтобы твое присутствие не осталось незамеченным.

— Господин Текума…

Престарелый властитель не дал ей договорить:

— Мара, у меня в доме беда, поэтому прости мою резкость. Среди тех, кто остался за Бездной, был и Халеско. Судя по донесениям, он пал, пронзенный копьем. В тот день я потерял второго сына. У меня нет времени для женщины, которая уже отняла у меня одного.

У Мары комок подкатил к горлу. Она поклонилась еще ниже:

— Прими мои извинения, Текума. Я проявила бестактность, не подумав об этом.

Властитель — Анасати слегка покачал головой:

— Многие из нас сейчас в горе, Мара. Братья, сыновья и отцы попались в ловушку по ту сторону Бездны. Эта потеря — удар и по нашей чести, и по нашим сердцам. А теперь, с твоего разрешения…

Не ожидая ответа, он повернулся спиной к своей бывшей невестке и возобновил беседу, прерванную ее появлением.

Оказавшись вне круга его собеседников и сопровождаемая враждебными взглядами членов партии Желтого Цветка, она не стала задерживаться и двинулась туда, где сгрудились вожди клана Хадама. При приближении Мары некоторые из них приветствовали ее почтительными поклонами; другие ограничились небрежными кивками. Один или два (не считая пожилого паралитика, сидевшего на носилках) вообще не удостоили Мару никаким приветствием. Прежде всего она спросила: