Принцесса викингов

Оглавление

Эмму вдруг осенило:

– И у франков, и у норманнов настоящей супругой принято считать лишь ту женщину, которая родила своему мужу наследника. Вот что, Ролло. Я соглашусь на брак с твоим братом лишь тогда, когда пойму, что понесла от него.

Ролло вдруг отшатнулся от нее. Лицо его стало бледнее беленых известью стен. Казалось, он смотрит на нее целую вечность. Затем он кивнул:

– Будь по-твоему.

И хищно, по-волчьи, усмехнулся:

– Надеюсь, это случится еще до того, как я вернусь.

Эмма долго глядела ему вслед. Потом улыбнулась, но улыбка тотчас сменилась жалкой гримасой. Губы ее дрогнули, но глаза оставались сухими:

– Я ненавижу тебя, Роллон Нормандский!..

Глава 3

Все предвещало дождь: резкие порывы ветра, сумрачное небо, где едва различимый серп луны все глубже увязал в пелене туч, запах влаги. Но, несмотря на это, вся набережная Руана была заполнена людьми. Их было хорошо видно в зареве множества пылающих смоляных бочек, поднятых на столбах над толпой. Ревели рога, перекликаясь с вечерним гулом колоколов. Вздувшаяся с приливом река вносила в гавань все новые и новые черные ладьи – огромные, оскаленные драконьими мордами. Они шли под полосатыми парусами, замедляя бег при подходе к причалам. Величественное и грозное зрелище – драккары викингов. В любом другом месте при одном известии о появлении кораблей под полосатым парусом жители бежали бы куда глаза глядят, унося детей и угоняя скот. Здесь же, в Руане, их словно магнитом тянуло в гавань.

Эмма, кутаясь в рыжий мех плаща, стояла у перил моста. Звуки труб привлекли ее сюда из скриптория, куда их с Атли зазвал епископ взглянуть на диковину – рукописные книги с недавно изобретенными знаками пунктуации, что давало особые удобства при чтении. Внезапно в скрипторий вбежал Беренгар и отчаянно завопил, что получено известие, будто к городу приближается флот Бьерна Серебряного Плаща, и Ролло уже выехал навстречу побратиму. Атли опрометью кинулся готовить все необходимое для приема.

– Кто такой этот Серебряный Плащ? – спросила Эмма епископа Франкона.

– Один из первых викингов, что были с Роллоном, когда он прибыл в эти края. Он помог Ролло укрепиться в Нормандии. Но прошлой весной отправился снова в поход, ибо всегда был больше викингом, чем правителем земель. В сущности, он неплохой человек, по крайней мере куда лучше многих из этих варваров – своих соотечественников, хотя и закоренелый язычник. Вести от него приходили редко, и, думаю, Ролло рад встрече. К тому же говорят: Бьерн побывал в Норвегии – и Ролло хочется услышать вести с родины.

Эмма хотела было еще порасспросить епископа, но наступило время вечерней молитвы, и Франкон поспешил выполнить свой долг. Тогда она отправилась к пристани.

Яркое зрелище невольно увлекло ее, но вместе с этим явилась и мысль, что поход в глубь Франкии, о котором так часто толковал Ролло, теперь начнется куда скорее. Ролло добился мира, когда ему это было выгодно, но как он поступит теперь?

Неожиданно Эмма увидела самого конунга. Ролло спускался с одного из драккаров. Ветер развевал его длинный светлый плащ, на разметавшихся волосах блестел простой серебряный обруч. Эмма не могла оторвать от него взгляда. Как всегда, ее зачаровали кошачья мягкость и грация его движений, вдвойне удивительные при недюжинной силе Ролло. Эмма стояла достаточно близко, чтобы конунг мог заметить ее в блеске пламени. Однако его сейчас же заслонил спрыгнувший с борта корабля на бревенчатую пристань викинг. Эмма неосознанно отметила, что на нем блестящий плащ из церковной парчи, на миг удивилась и тотчас поняла, что это и есть тот самый герой, из-за которого и устроен весь этот шум. Но уже в следующий миг она ахнула – а с нею и вся толпа. Серебряный Плащ, ступив одной ногой на самую кромку бревенчатого настила, покачнулся и стал ловить равновесие. Казалось, вот-вот он рухнет в воду. И хотя пристань была невысока, было очевидно, что при падении викинга может придавить бортом покачнувшегося при прыжке судна. Однако Бьерн с усилием сделал шаг вперед – и толпа перевела дыхание.

Стоявший подле Эммы Беренгар рассмеялся.

– Он сделал это, чтобы показать свою удаль. Тот, кто осмелился бы кинуться к нему на помощь, стал бы всеобщим посмешищем. Бьерн всегда был большим шутником.

Эмма видела, как Бьерн шагнул к Ролло, и тот, все еще смеясь, ударил его по плечу. Вокруг них сомкнулось кольцо воинов, их женщин, рабов, спешивших ошвартовать драккар. Все новые норманны сбегали по сходням. Начался дождь, и неошкуренные бревна причала стали скользкими.

– Пора возвращаться, Эмма, – произнес Беренгар, – сейчас польет как из дырявого меха. А на пир нас позовут.

Именно в этот момент Эмма перехватила взгляд Ролло.

На мосту кипела толпа, он мог глядеть на кого угодно, но Эмма почувствовала каждой частицей своего существа, что его взгляд устремлен именно на нее. Казалось, это мгновение длится и длится. У нее закружилась голова. Дождь усиливался.

– Идем же, – повторил Беренгар и заботливо накинул на ее голову капюшон.

Ролло исчез в толпе. Эмма вздохнула и торопливо зашагала через мост на остров, где темнели зубчатые стены аббатства.

В жилых помещениях Святого Мартина царила суматоха. Пронесся слух, что вновь прибывшие викинги, едва ступив на землю Нормандии, начали подготовку к пиру.

– Для них что день, что ночь – все едино, – ворчала Сезинанда, встряхивая и развешивая перед камином плащ Эммы. – Эти варвары не ведают, что такое усталость. Беренгар велел приготовить нарядную тунику и готов хоть сейчас отправиться во дворец. Говорят, Ролло уже послал Рагнара в башню за Снэфрид.