Цирк уродов

Оглавление

— А врачи не заподозрят подвоха?

— Им и в голову не придет! — заверил мистер Джутинг. — После зелья сердце у тебя будет биться еле-еле, и врачи решат, что ты умер. К тому же они увидят, что у тебя сломана шея, и не станут дальше ничего выяснять. Если бы ты был постарше, могли бы сделать вскрытие. Но детей врачи резать не любят. Главное, скажи: ты все понял? Запомнил, что делать?

— Да.

— Нельзя допустить ни малейшей ошибки, — предупредил он. — Если хоть что-то пойдет не так, весь план провалится.

— Я же не идиот! Сам понимаю! — не выдержал я.

— Тогда приступим! — скомандовал он.

И я приступил.

Одним махом проглотил жидкость, поморщился — на вкус она оказалась очень противная. Я передернулся, когда почувствовал, как все тело немеет. Больно не было, но появился какой-то неприятный холодок. У меня застучали зубы.

Минут через десять зелье окончательно подействовало. Я не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, я не дышал (то есть дышал, конечно, но совсем незаметно), сердце остановилось (опять же не до конца).

— Сейчас сломаю тебе шею, — предупредил мистер Джутинг.

Я услышал щелчок — он свернул мою голову набок, — но ничего не почувствовал: тело уже онемело.

— Вот так. Сойдет, — продолжал он. — Теперь надо выкинуть тебя из окна.

Он подтащил меня к окну, постоял минутку, вдыхая свежий ночной воздух.

— Придется швырнуть тебя посильнее, иначе не поверят. Может быть, сломаешь пару-тройку костей. Будет болеть, когда действие зелья пойдет на убыль, но не бойся — я их потом вправлю. Вперед!

Он поднял меня, на секунду замер, потом выбросил меня из окна.

Падал я стремительно, стена дома мгновенно пронеслась мимо, я плюхнулся на спину. Глаза у меня были открыты. Я понял, что смотрю на водосточную трубу.

Некоторое время я лежал, прислушиваясь к ночным шорохам. Наконец наш сосед заметил меня, подошел, посмотрел. Мне не было видно его лица, но я услышал, как он ахнул, когда понял, что я мертв.

Сосед бегом обогнул дом, яростно заколотил в дверь. Было слышно, как он кричит, пытаясь вызвать моих маму и папу. Потом послышались их голоса: все трое приближались ко мне. Родители думали, сосед шутит или обознался. Папа сердито топал ногами и что-то бормотал себе под нос.

Они свернули за угол, шаги затихли: это они увидели меня. Казалось, наступившая тишина длилась целую вечность. Потом мама с папой бросились ко мне.

— Даррен! — закричала мама, прижимая меня к груди.

— Пусти, Анджи! — приказал отец, высвободил меня из ее рук и положил обратно на траву.

— Дэрмот, что с ним? — стонала мама.

— Не знаю. Видимо, упал из окна. — Папа встал и поглядел на открытое окно моей комнаты.

Я увидел, как он сжал кулаки.

— Он не шевелится, — тихо сказала мама, потом вдруг схватила меня и принялась трясти. — Не шевелится! — вопила она. — Не шевелится! Не…

Папа снова вырвал меня у мамы. Потом позвал соседа и велел увести ее в дом.

— Вызовите «скорую», — спокойно велел он. — А я останусь здесь, с Дарреном.

— А он… умер? — спросил сосед.

Мама застонала и закрыла лицо руками.

Папа покачал головой.

— Нет, что ты, — сказал он, слегка сжимая мамино плечо. — Просто его парализовало, так же, как его друга.

Мама опустила руки.

— Стива? — В ее голосе слышалась надежда.

— Ну да. — Папа улыбнулся. — И он придет в себя, так же, как Стив. Беги звони в «скорую».

Мама кивнула и ушла вместе с соседом. Пока они не скрылись из виду, папа улыбался, а потом склонился надо мной, заглянул в глаза, пощупал пульс. Когда папа понял, что я мертв, он опустил меня на землю, убрал прядь волос, упавшую мне на глаза, а потом… Не думал, что когда-нибудь увижу такое…

Папа заплакал.

Вот так началась новая, печальная стадия моей жизни — смерть.

ГЛАВА 30

Врачи быстро пришли к заключению. Они решили, что пульса и дыхания нет. По их мнению, все было ясно.

Но самое ужасное — все видеть и слышать. Я уже жалел, что не попросил мистера Джутинга дать мне какое-нибудь сонное зелье. У меня сердце разрывалось от плача мамы и папы, от криков Энни.

Через час в больницу начали съезжаться мамины и папины друзья. Снова всхлипывания и причитания.

Лучше бы я всего этого не слышал! Лучше бы я просто ночью сбежал с мистером Джутингом, но он сказал, что так нельзя.

— Если ты убежишь, — объяснил он, — тебя будут искать. Всюду развесят объявления, твоя фотография появится в газетах, полиция обо всем узнает. Тогда спокойной жизни не жди.

Единственный способ — имитировать смерть. Если все решат, что я умер, мы получим свободу. Мертвых не ищут.

Однако теперь, когда я слышал, как все горюют, я проклинал и себя и мистера Джутинга. Нельзя было так поступать. Разве можно причинять людям такую боль?!

С другой стороны, зато этим все и закончится. Некоторое время родные и друзья погорюют, но, в конце концов, смирятся (наверное). А вот если бы я сбежал, они бы всю жизнь надеялись, что я вернусь, они бы искали меня, верили, а это только продлило бы их мучения.

Приехали служащие из похоронного бюро. Всех посторонних попросили удалиться. Медсестра и организатор похорон раздели меня и принялись осматривать. Постепенно действие зелья проходило, и я уже чувствовал, как холодные руки ощупывают мое тело.

— Прекрасно сохранился, — прошептал похоронщик медсестре. — Свежий, крепкий, без кровоподтеков. Тут делать нечего. Разве что немного щеки нарумянить.

Он поднял мне веко. Я увидел веселого, круглолицего человечка. Стало страшно — вдруг он поймет по глазам, что я жив. Но он ничего не заметил, только несколько раз повернул мне голову туда-сюда — сломанные кости заскрипели.