Аня из Авонлеи

• Предыдущая
• 58/89
• Следующая

— Смею думать, что даже сам английский граф не стал бы воротить свой аристократический нос от сливового варенья Мариллы, — заявила Аня гордо.

О том, что случилось с ее собственным носом, она предпочла не упоминать, когда вечером рассказывала Марилле о событиях этого дня, но средство от веснушек вылила за окно.

— Никогда не буду пользоваться подобными средствами, — сказала она себе с мрачной решимостью. — Они могут помочь внимательному, осмотрительному человеку. Но для тех, чей удел вечные ошибки, связываться с ними означает искушать судьбу.

Глава 21
Милая мисс Лаванда

Начался новый учебный год, и Аня приступила к работе с меньшим количеством теорий, но значительно большим опытом. В школе появилось несколько новых учеников — семилетних пилигримов с широко раскрытыми глазами, впервые отправившихся в новый мир чудес. Были среди них и Дэви с Дорой. Дэви сел за одну парту с Милти Бултером, который уже ходил в школу в прошлом году и потому вполне мог считаться человеком бывалым. Дора еще накануне, во время занятий в воскресной школе, заключила соглашение о союзе с Лили Слоан, но та не появилась в школе в первый день занятий, и потому Дора была временно приписана к Мирабел Коттон, которой было десять лет и которая в глазах Доры была одной из "больших".

— Школа — это здорово интересно, — рассказывал Дэви Марилле, вернувшись в тот день домой. — Вы говорили, что мне будет трудно сидеть смирно. Так оно и оказалось. Вы часто оказываетесь правы, как я замечаю… Но ведь можно болтать ногами под столом, а это очень помогает. Как это здорово, когда столько мальчиков и есть с кем поиграть. Я сижу с Милти Бултером, он отличный парень. Он длиннее меня, но я шире. Конечно, приятнее сидеть на задних партах, но там сидят те, у кого ноги уже выросли и достают до пола. Милти нарисовал на своей дощечке Аню, такую отвратительную! Я сказал ему, что если он будет так ее рисовать, то я его отлуплю в перемену. Сначала я хотел нарисовать его на своей дощечке и пририсовать рога и хвост. Но я побоялся, что это может задеть его чувства. Аня говорит, что не следует никогда задевать ничьих чувств. Похоже, что это что-то ужасное, когда чувства задеты. Уж лучше отлупить мальчишку, чем задевать его чувства, если непременно нужно с ним что-то сделать… Милти сказал, что он меня не боится, но может назвать свою картинку по-другому, чтобы сделать мне одолжение. И он стер Анино имя и написал вместо него: "Барбара Шоу", Милти ее терпеть не может, потому что она называет его милым мальчиком, а однажды даже погладила по голове.

Дора с чопорным видом сообщила, что школа ей понравилась; однако весь вечер ока была даже тише, чем обычно; а когда в сумерки Марилла велела ей идти спать, она сначала замешкалась у двери, а потом расплакалась.

— Я… я боюсь, — всхлипывала она. — Я… я не хочу идти одна в темноте.

— Да что это взбрело тебе в голову? — поинтересовалась Марилла. — Я же знаю, что ты ложилась спать сама все лето и никогда ничего не боялась.

Но Дора продолжала плакать, и тогда Аня обняла ее, крепко прижала к себе и шепнула сочувственно:

— Расскажи мне все, милая. Чего ты боишься?

— Боюсь… дяди Мирабел Коттон, — продолжала всхлипывать Дора. — Сегодня в школе она рассказала мне про свою семью. У них в семье почти все умерли — все ее бабушки и дедушки, а еще больше дядей и тетей. Мирабел говорит, что у них в семье такой обычай — умирать, и ужасно гордится, что у нее так много мертвых родственников. Она мне все рассказала: и от чего каждый умер, и что говорил перед смертью, и как выглядел в гробу. А один из ее дядей ходил возле дома, после того как его похоронили. Ее мама его видела. Остальных я не очень боюсь, но я не могу забыть об этом дяде.

Аня уложила Дору в постель и посидела с ней, пока та не заснула, а на следующий день задержала Мирабел Коттон в классе во время перемены и "мягко, но твердо" дала ей понять, что если вы имели несчастье оказаться племянницей человека, который упорно продолжает прогуливаться вокруг домов после того, как был погребен с соблюдением всех надлежащих формальностей и приличий, то очень дурной тон рассказывать об этом эксцентричном джентльмене вашей соседке по парте, особе в нежном возрасте. Мирабел нашла это требование очень жестоким: Коттоны мало чем могли похвастаться. Как будет она поддерживать свой престиж среди одноклассников, если отныне ей запрещено наживать капитал на семейном призраке?

Сентябрь плавно перешел в золотую и пурпурную благодать октября. Однажды в пятницу вечером к Ане зашла Диана.

— Аня, я получила сегодня письмо от Эллы Кимбел. Она приглашает нас завтра к чаю, чтобы мы познакомились с ее кузиной Ирэн Трент, которая приехала погостить из Шарлоттауна. Но все наши лошади завтра заняты, а ваш пони хромает… так что, я думаю, придется отказаться от приглашения.

— А почему бы нам не пойти пешком? — предложила Аня. — Если мы пойдем напрямик через лес, то выйдем на западную графтонскую дорогу как раз вблизи фермы Кимбелов. Я ходила в Графтон через лес прошлой зимой и знаю дорогу. Это не больше четырех миль, а идти пешком домой нам не придется, потому что конечно же Оливер Кимбел отвезет нас. Он будет только рад предлогу съездить в Авонлею, чтобы повидаться с Кэрри Слоан.

Итак, было условлено, что они пойдут пешком. На следующий день они двинулись в путь по Тропинке Влюбленных и через дальние пастбища фермы Касбертов, где нашли дорогу, которая вела в глубь буковых и кленовых лесов, влекущих мерцанием света и очарованием переливов огня и золота. Все здесь было тихо и неподвижно.

• Предыдущая
• 58/89
• Следующая