Игра на выживание – 3

Оглавление

Глава 2

Сидеть в бомбоубежище Николаю Ивановичу быстро надоело: задницу отсидел, вонь изрядная, неизвестность давит на нервы. Ближе к вечеру все же удалось упросить подполковника Горелова дать разрешение прогуляться к радиоприемнику. И даже убедить начальство, что противогаз в данной ситуации не больно-то и нужен. Что вполне достаточно и примитивного самодельного респиратора. В сопровождение, правда, навязали майора Иванова, но это не расстроило. Немецкого языка Николай Иванович не знал, а послушать, что говорит Германия, тоже было интересно.

Берлин удалось поймать раньше Лондона. Майор что-то стенографировал в блокноте, время от времени кривясь и хмыкая, а Николаю Ивановичу оставалось только пытаться по отдельным знакомым словам понять о чем идет речь. Но это не слишком удавалось.

Когда же наконец была поймана лондонская волна, ситуация переменилась. Теперь уже Николай Иванович хмыкал и записывал, а майор Иванов напряженно внимал.

Отечественное радио слушали вместе, но без толку. Московские и около московские станции молчали вообще, те, что наличествовали в эфире, ничего кроме музыки не передавали. Большей частью это были военные марши.

– Лебединое озеро, блин! Неужели все так хреново?

Отведенные на сеанс полчаса истекли, пришлось спускаться обратно в убежище.

Там сразу услышали голос из проснувшегося репродуктора.

– Трансляция заработала? Что говорят? – Поинтересовался Николай Иванович, оказавшись командирском закутке.

– Да, штаб гражданской обороны Москвы дает рекомендации населению. Толково.

– Только поздновато начали.

– Надо думать до этого момента без дела тоже не сидели. Есть же у них, в конце концов, и передвижные матюгальники. А может, и радиотрансляция не во всех районах вырубалась.

– А что советуют?

– Советуют по делу. Из каких районов эвакуироваться, каким образом. Где сидеть по домам или бомбоубежищам и не рыпаться. Респираторы, противогазы, накидки и прочие подручные средства защиты, способы дезактивации. В центр города убедительно просят не соваться.

– Про радиацию говорят?

– Нет, вроде как долговременное заражение медленнодействующим ОВ.

– В общем-то, верно. Что совой об пень, что пнем об сову.

– А у вас что? Есть информация?

Николай Иванович и майор переглянулись. Первым начал Иванов.

– Берлин говорит, что это мы на них напали. Мол, вероломное нападение. Мол, немецкий народ должен сплотиться для борьбы с агрессией. Мол, агрессор еще пожалеет о содеянном. Про бомбу тоже сказали. Мол, новейшее оружие огромной разрушительной силы, созданное германским гением. А применено, мол, с целью скорого наказания преступников и авантюристов в лице советского правительства. И чтоб другим таким на будущее неповадно было.

– Вот брешут, вот брешут, сволочи! – не выдержал Горелов. Николай Иванович был с ним в этом мнении совершенно солидарен. Поэтому продолжил.

– Лондон болтает, что напавшая сторона все же немцы. Чем они лишний раз подтвердили, что конченые гады, коли не погнушались всадить отравленный нож под ребро своему союзнику. И что прочим германским прихвостням следует хорошенько задуматься. В смысле, не станут ли они следующими. Взрыв и большие разрушения в Москве подтверждается, но как-то невнятно. То ли не понимают, что именно взорвалось, то ли не хотят поднимать панику среди собственного населения. Ведь тут уже они могут стать следующими.

– Это да, – кивнул Горелов. – А что говорит наше радио?

– Московские станции молчат, а прочие, что мы слышали, марши передают, – сообщил майор.

– Плохо, очень плохо. Ладно, уж не знаю как там все… Но у нас есть свои обязанности, свой долг, за что с нас спросится. Старым ли руководством, новым ли…

– Товарищ Прутов, у вас уже было время подумать. Как вообще могло произойти, что фашистская Германия умудрилась нанести неожиданный ядерный удар по столице нашей Родины?

– Так это не ко мне вопрос, и даже не к вам. И мне и вам свежие разведсводки ежедневно на стол не кладут. Как мы вообще можем судить неожиданный ли он и насколько неожиданный? С нашей стороны, я имею в виду ОИБ, все вроде было сделано. В смысле подробные рекомендации на тему "Признаки ведения работ по разработке ядерного оружия и испытаний оного" мы передали, куда следует еще года три назад.

Что немцы у вас тут активно занялись ядерным проектом – было совершенно ясно. Помните ту информацию о начале в 1942 масштабных работ на урановых рудниках в Чехии и Болгарии? О вывозе в Германию оборудования из Парижского Института радия?

А его директор Жолио-Кюри, кстати, куда-то исчез. В лучшем случае в Штаты или Англию сбежал, а в худшем работает на немцев в какой-нибудь атомной шаражке. То есть копошение серьезное, ежу понятно. Но каковы реальные успехи? На каком этапе находились работы? Из самой Германии практически никаких заслуживающих внимания сведений нам не передавали – полный мрак! Хотя завод по разделению изотопов это не иголка, такие объекты следует замечать.

А если разведка, в самом деле, прохлопала, то кто ей доктор? Сами знаете, толковой агентуры у нас в Германии нет. Старая коминтерновская приказала долго жить. Ее еще в тридцать седьмом изрядно прошерстили, а после Биробиджана и прочего и вовсе… И вообще еврей-разведчик в фашистской Германии это… оксюморон. А создать новую сеть наверняка просто не успели. На это же десятилетия нужны.

– А испытания? Как такое вообще можно было не заметить? В тесной Европе-то?

Николай Иванович хмыкнул. – Я тут успел немного поразмыслить на этот счет. Они могли провести испытания, например, в Сахаре. Перестреляв с самолетов для гарантии тамошних немногочисленных кочевников в радиусе пары тройки сотен километров. Возможности проведения подземных испытаний тоже никто не отменял. Методы аппаратного контроля, разумеется, имеются, о чем я в свое время говорил: сейсмический, забор проб воздуха с самолетов. Но в современных условиях труднореализуемые. Сомневаюсь, что руководство приняло решение тратить немалые ресурсы на эти авантюрные и дорогостоящие проекты. Тем более без гарантии результата. Так что с этой стороны особых претензий к нам быть не должно.