Дорожные работы

Оглавление

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

Записка от Стивена Орднера, одного из крупных заправил «Амроко», корпорации, которая владела контрольным пакетом акций «Блю Риббон». Орднер приглашал его зайти в гости, чтобы обсудить предстоящую сделку с фабрикой в Уотерфорде. Устроит ли Бартона пятница, или он собирается махнуть куда-нибудь на празднование Дня благодарения? Если да — просьба позвонить. Если нет — приглашение приехать вместе с Мэри. Карла, оказывается, давно уже мечтает потрепаться с Мэри и т.д. и т.п.

Очередное уведомление от компании, прокладывающей автостраду номер 784.

Он долго стоял, разглядывая это послание при сером свете, проникающем через окно, затем убрал всю почту на сервант. Приготовил себе виски со льдом и прошел в гостиную.

Мерв по-прежнему оживленно болтал с Лорном. Краски на новом «Зените» были не просто изумительные — они завораживали. Будь наши межконтинентальные баллистические ракеты столь же замечательными, подумал он, вот славно было бы где-нибудь бабахнуть. У Лорна была абсолютно седая шевелюра. Серебристая. Немыслимого оттенка серебра. Он вдруг, сам не зная почему, представил себе Лорна лысым. Плешивый как коленка, вспомнил он и смешливо хрюкнул. Хотя непонятно, чем так рассмешил его мысленный образ внезапно облысевшего Лорна Грина.

Мэри, улыбаясь, подняла голову.

— Смешинка в рот попала? — спросила она.

— Да так. — Он покачал головой. — Вспомнил кое-что.

Усевшись рядом с женой, он чмокнул ее в щеку. Высокая тридцативосьмилетняя женщина, она вступила в тот противоречивый возраст, когда женская красота как бы определяет, какой стать в зрелом возрасте. Кожа у нее была гладкая, а груди небольшие и упругие; такие не провиснут. В еде Мэри себе не отказывала, но подвижный образ жизни не позволял ей располнеть. Во всяком случае, и лет через десять ее не испугает приглашение появиться в купальнике на общественном пляже. Его мысли невольно перенеслись к собственному брюшку. Да брось ты, Фредди, где ты видел хоть какого-то руководителя без пуза? Живот в наши дни — символ успеха и процветания. Как «Дельта-88». Да, Джордж, ты прав. Следи за своим четырехкамерным моторчиком, избегай рака — и дотянешь до восьмидесяти.

— Как прошел день? — спросила Мэри.

— Прекрасно.

— Ты уже смотрел новую фабрику в Уотерфорде?

— Нет, в другой раз.

Он не был в Уотерфорде с октября. Орднер это знал — кто-то наверняка ему напел, — поэтому и прислал это письмо. Новая фабрика должна была разместиться на месте бывшего прядильного комбината, и представитель мелкой риэлтерской фирмы то и дело названивал ему, пытаясь ускорить сделку. Вы ведь не единственные покупатели, напоминал он. Я тоже времени зря не теряю, отвечал он риэлтеру. Потерпите еще немного.

— Как насчет этого кирпичного дома на Кресент? — спросила Мэри. — Ты еще не смотрел?

— Он нам не по зубам, — ответил он. — За него сорок восемь тысяч просят.

— За такую лачугу! — вознегодовала Мэри. — Да это грабеж на большой дороге!

— Вот именно. — Он отпил виски. — Что рассказывает наша милая Беа из Балтимора?

— Ничего нового. Устроилась в какую-то сверхмодную клинику, где лечат с помощью гидротерапии. Потрясно, да? Слушай, Барт…

— Что?

— Нам ведь переезжать пора. Двадцатое января на носу. А то нас на улицу выставят.

— Я делаю все, что в моих силах, — заверил он. — Потерпи немного.

— Этот маленький особняк в колониальном стиле на Юнион-стрит…

— …уже продан, — закончил он за нее, допивая виски.

— Вот именно об этом я тебе и толкую, — недовольно сказала Мэри. — Нам с тобой он бы подошел идеально. С учетом компенсации мы бы вполне потянули.

— Он мне не понравился.

— Что-то тебе в последнее время не угодишь, — проворчала Мэри. — Не понравился он ему, — пожаловалась она телевизору. На экране уже дергалась певичка-негритянка. Она пела «Эльфи».

— Мэри, я делаю все, что в моих силах, — терпеливо повторил он.

Она повернулась и посмотрела на него. Глаза ее сочувственно увлажнились.

— Барт, я прекрасно понимаю, насколько тебе дорог этот дом… — дрогнувшим голосом начала она.

— Нет, — сказал он. — Не понимаешь.

21 ноября 1973 года

За ночь все кругом покрылось тонким снежным ковром; сойдя с автобуса на тротуар, он сразу обратил внимание на следы людей, побывавших здесь до него. Он повернул на улицу Елей, а автобус, рыча по-тигриному, покатил дальше. Вскоре его обогнал Джонни Уокер, совершавший уже свою вторую за утро ездку за бельем. Джонни приветливо помахал ему из кабины бело-голубого фургончика, а он помахал в ответ. Было чуть больше восьми утра.

Рабочий день в их прачечной начинался в семь утра с приходом управляющего Рона Стоуна и техника-смотрителя Дейва Рэднера, которые отпирали двери и запускали бойлер. В семь тридцать появлялись первые девушки, отвечавшие за сорочки, а работницы, обслуживающие скоростную гладильную машину, подходили к восьми. Сам он режим первого этажа не выносил совершенно: здесь, по его мнению, царил дух тяжелого ручного труда и эксплуатации; при этом по какой-то извращенной причине сами работавшие внизу мужчины и женщины его любили и уважали. Обращались всегда по имени. Впрочем, и ему все они, за редким исключением, нравились.

Он зашел через служебный вход, заставленный корзинами с отстиранными вчера, но еще не пропущенными через гладильный агрегат простынями. Каждая корзина была плотно прикрыта во избежание попадания пыли. Рон Стоун закреплял приводной ремень на допотопном «Мильноре», а его помощник, колледжский недоучка по имени Стив Поллак, загружал простыни, привезенные из мотеля, в стиральные машины.